"Василий Колташов. Торжествующий разум (фантастика коммунизма) " - читать интересную книгу автора

В воздухе немного резко пахло благовониями. Давали о себе знать
расположенные по углам сосуды с ароматной жидкостью. Почувствовав едкое
благоухание, канцлер с нервным наслаждением потер руки. Ровно, проглатывая
секунду за секундой, шло время. Канцлер не чувствовал его, наслаждаясь
коротким мигом одиночества. Но пусть нас не обманывает кротость этого
момента. Реке был человек государственный, безжалостный и коварный,
антигуманный настолько насколько должен быть антигуманен первый министр
всякой тирании. Впрочем, он не ненавидел людей, чернь была ему безразлична,
и он всегда судил о ней с мастерским небрежением статистика. Его беспокоили
налоги и пошлины, он заботился о финансах, армии и чиновниках. Он требовал
суровости приговоров этой самой черни, но он никогда и не думал о том, что
эти люди могут думать и чувствовать надеяться и ждать, быть добрыми и
справедливыми. В его уме, в его приказах и решениях справедливость всегда
принадлежала сильным этого мира и была не чем иным как законом. Он был
гордецом, хитрым, лицемерным гордецом. Но его излюбленной личиной была
скромность.
Канцлер, расположившись в кабинете короля, вызвал к себе главного
придворного врача. Тревожные мысли не покидали Реке Нолузского. Его
круглощекое с узким подбородком лицо, с толстыми как будто квадратными ушами
было сморщено до омерзительности. Беспокойные мысли одна за другой
заставляли черные, недобрые в эти минуты глаза метаться.
Маленький человек вошел в кабинет. Нет, это не было его геометрическое
состояние, просто он выглядел таким, что, казалось, внушало каждому, что
сейчас этот человек мал, испуган и ничтожен.
- Как здоровье его величества? - спросил канцлер.
- Его величество чувствует себя несколько лучше,- произнес дрожащим
голосом существа уставшего от забот королевского лекаря Кено. Перекатываясь
как волны, его слова тревожно вздрагивали.
- Он может говорить?
- Да, но разум его покидает, похоже, ночью произошло кровоизлияние...
Канцлер поморщился и задал следующий вопрос:
- Он что-нибудь сказал?
- Да, все время повторяет имена святых и беседует... простите, может я
ошибаюсь, с богом и дьяволом одновременно. Эти слова успокоили некоторые
тревоги министра, и он уже не так тяжело, но все же резко, спросил:
- Чего стоит ждать? Говорите прямо и честно, так прямо и так честно как
если бы вы говорили королю! Кено вздрогнул, но, поняв, что сейчас ему ни что
не угрожает, немного успокоился. Впрочем, на речь его это мало повлияло.
- Несколько дней... Его величество проживет мак...
- Сколько? Говорите! - взорвался нетерпением Реке.
- Четыре дня. У нашего господина всегда было очень крепкое здоровье.
Другой умер бы немедленно... На какой-то момент наступила тишина. Врач
обратил свой взор к небу, а министр спрятал его в бумаги. Птицы доносили
свои радостные голоса через окно. Все было так, как будто этим тварям было
плевать на то, что прикованный муками последних дней к жизни, в своей
постели умирал великий монарх. Реке сделал знак и врач удалился.
Несколько часов канцлер работал с корреспонденцией. Не было ничего
особенного. Отданные распоряжения хранить все случившееся за этот день в
тайне как будто выполнялись. Безмятежный город еще не знал о том, что пришло
время считать последние дни жизни тирана. Реке набрал полные легкие горячего