"Игорь Колосов. Лилипут " - читать интересную книгу автора

школьных занятий, Дэнни вдруг вспомнил, что на какой-то краткий миг, более
внезапный, чем когда молния вдруг освещает вам пространство, отчетливо
вырезая из тьмы мельчайшие детали предметов, буквально на доли секунды он
попал вдруг в плотный саван страха, облепивший его, словно тесто. Но это
прошло так быстро, так молниеносно, что мальчику показалось, будто этого и
вовсе не было. Стоял обычный солнечный (правда, жарковатый) денек конца лета
в Новой Англии, и ничто не нарушало общего приподнятого настроения. Откуда
же мог взяться этот молниеносный страх? Тогда Дэнни решил, что, наверное, он
неосознанно представил себе, как Джонни не меньше недели будет сидеть дома
(друзей еще нет, да и в доме надо пообвыкнуть) и не даст ему житья. Теперь,
однако, Дэнни уже так не думал. Как бы то ни было, в тот день, 25 августа,
он забыл о непонятном обострении чувств очень быстро. Впереди ждало много
нового и интересного.
Когда под вечер родители немного разобрались с обстановкой, сыновей
отпустили ненадолго подышать свежим воздухом. Джонни, вопреки предположениям
младшего брата, не стал шляться вокруг дома, справедливо решив, что
собственная вотчина никуда не денется. Словно самодовольный, всеми ласкаемый
кот, щуря свои и без того маленькие глазки, он пошел вдоль улицы,
рассматривая дома соседей. Дэнни вздохнул полной грудью и вышел к дороге.
Тут-то он и встретился с Сиднеем Абинери.
Пунцовое солнце, приближаясь к линии горизонта, разбрасывало кровавые
пятна по западной части неба. Остановившись у почтового ящика в виде
маленького забавного человечка, героя какого-то мультфильма, Дэнни смотрел
на небо. Ему нравилось широко раскрытыми глазами любоваться солнцем, когда
на него не больно смотреть. Ему казалось, что дневной путь солнца в чем-то
схож с человеческой жизнью. Когда оно встает утром, то выглядит словно
новорожденный младенец, неспособный причинить окружающим ни капли вреда.
Затем, подымаясь все выше, солнце, как и повзрослевший человек, совершающий
много грехов и так или иначе отбирающий у кого-то место под солнцем,
жизненное пространство, причиняет боль глазам. К вечеру солнце похоже на
старика, который уже не претендует на чужой кусок. Только вот солнце, как
отметил про себя Дэнни, на следующий день восходит снова, человек же умирает
навсегда, а это существенная разница. Дэнни поежился. Сейчас ему девять,
предположим, что он доживет до семидесяти пяти. Остается шестьдесят шесть
лет. И хотя они казались шестью тысячелетиями, все равно и они когда-нибудь
закончатся. Что же будет после? Это было выше его понимания. Он вспомнил
отца, мать, других взрослых людей, которых знал. Им всем оставалось гораздо
меньше до этой черты, скрытой во мраке. Однако их, казалось, это вовсе не
беспокоило. Они вели себя так, будто этого никогда не произойдет. Может, они
лишь делают вид? Кто знает? Во всяком случае, лучше выбросить это из головы.
Если он будет постоянно думать об этом, то к возрасту папы точно сойдет с
ума.
Дэнни перестал любоваться солнцем, сила которого таяла с каждой
секундой, как тают силы немощного старика, и спустился на землю, заметив при
этом, что на ней произошли кое-какие изменения. До этого поблизости никого
не было. Люди сновали где-то вдалеке. Кое-где у соседей уже зажгли свет, но
уличные фонари пока не ожили. По тротуару к Дэнни приближался какой-то
мальчишка, причем он был уже совсем недалеко. Мальчишка шел медленно, словно
пожилая располневшая мадам, прогуливающаяся по парку. Он не выказывал
враждебных намерений, но Дэнни насторожился, внутренне приготовившись дать