"Адлард Колс. Под парусом в шторм " - читать интересную книгу автора

определял по звуку и движению яхты. Я вернулся в каюту, закрыл за собой люк
и открыл краны на трубах самоотливного кокпита.
Сейчас уже нечего было думать о том, чтобы идти в Шербур,- между яхтой
и портом-убежищем лежал участок воды, отмеченный на карте словами "в сизигию
7 узлов, район с наиболее сильными приливными течениями". Это примечание,
так беспокоившее меня тогда, на новейших картах отсутствует. Вероятно,
скорость течения здесь меньше - около 5 узлов. Ветер был более 7 баллов, и
мне вовсе не хотелось экспериментировать, хотя и прилив, и ветер были
попутные. Кроме того, так как мы уклонились к северу, то уже не могли
рассчитывать, что придем в Шербур до смены прилива, когда волнение станет
особенно опасным.
После 23.00 раздался сильный треск, потом послышался непривычный звук
хлещущей воды. В каюте нас с Арнауд бросило на борт. Я открыл дверцы и
выглянул. О борт яхты разбилась вершина волны. Волна оторвала Джорджа от
румпеля, швырнула его на палубу, наполовину заполнила кокпит водой.
Незнакомый звук оказался звуком воды, потоком хлынувшей через отливные
отверстия самоотливного кокпита. На палубе был ад кромешный - выл ветер,
ревели волны, шумел дождь.
Мне показалось, что вода попала не только в кокпит, но и в трюм. Я
постарался откачать ее, но это было бессмысленно, поскольку воды было
немного и из-за сильной качки она переливалась в трюме от одного борта к
другому, так что насос только и работал, когда вода устремлялась к фильтру.
Вначале вода в кокпите успевала вытекать через отливные трубы, но затем
ее сток замедлился. Прошло несколько минут, а попавшая в кокпит вода все еще
оставалась на несколько дюймов выше решетчатого настила - было бы весьма
неприятно, если бы вторая волна обрушилась на яхту прежде, чем из нее
вытечет вода от первой.
Даже без парусов "Мэри Эйден" шла слишком быстро. Джордж считал, что
она делала добрых 5 узлов. Я снова поспешил вниз, тщательно закрыв за собой
люк. Пробравшись ползком в форпик, я вытащил 45-метровый перлинь. Затем я
протащил его снова через люк в кокпит и быстро заложил за массивную утку,
над которой часто потешались мои друзья-яхтсмены. Другой конец я метр за
метром вытравил над правой раковиной. Это сразу же придало яхте
устойчивость. Затем я взял румпель у Джорджа, закрепил его, повернув к
правому борту, и яхта пошла на север при волнении в левую раковину.
"Порядок,- сказал я Джорджу.- Теперь самое время поспать". Мы
спустились в каюту, зажгли электрические навигационные огни
(использовавшиеся до сих пор только при встрече с судами) и плотно закрыли
дверцы над трапом.
Внизу, в каюте, трудно было поверить, что на палубе по-прежнему бушует
стихия. Электрический свет осветил внутреннее убранство, и каюта стала
по-домашнему уютной. Качка была слабее, чем мы думали. Ветер создавал
давление на мачту и тем самым уменьшал качку,- хотя яхта поднималась и
падала с большой амплитудой, это происходило не так стремительно, как
прежде. Конечно, чтобы не терять равновесия, нужно было за что-то держаться,
но такие маленькие яхты имеют определенные преимущества - можно одной рукой
упираться в подволок каюты, и, поскольку места мало, далеко не улетишь. Мы
могли лечь на койки с парусиновым ограждением. Самым неприятным был,
пожалуй, шум и грохот: предметы срывались со своих мест, гремели кухонные
принадлежности, в ужасном беспорядке плавали разбитые вещи. Невесть как