"Адлард Колс. Под парусом в шторм " - читать интересную книгу автора

вспышки, которые не оставляли место сомнениям. По любой карте это означало
только одно - маяк Галлопер (с тех пор характеристика огня изменилась).
Ветер, в течение ночи менявший время от времени свое направление, был
юго-западным. Я освободил руль, поставил стаксель под ветер и лег на курс
норд-вест. Теперь яхта ходко шла при потравленных шкотах, но врезалась в
волны и ветер швырял через нее брызги сплошной пеленой. Большая волна с
оглушающим грохотом ударила в борт, разбилась о тузик и обрушилась на крышу
каюты. Через несколько минут вырос другой гребень и, обрушиваясь, прошел над
палубой, люком сходного трапа и сильно ударил меня в грудь. Жена поднялась
ко мне наверх. Всю ночь мы пролежали на койках мокрые до нитки, а сейчас, в
предрассветном холоде, непрестанно окатывающая нас вода постепенно проникала
под непромоканцы, и мы промерзли до костей. Мы очень устали, так как провели
всю ночь без сна и потратили много сил, стараясь удержаться в койках.
Кроме того, мы проголодались, поскольку готовить в таких условиях было
почти невозможно.
Несколько глотков виски и рижского бальзама согрели нас. Мы немного
утолили голод, поев макарон. Макароны были мокрыми -.волна накатилась как
раз в тот момент, когда мы открывали банку. Это был довольно необычный
завтрак, притом в неурочное время, его составили в основном спирт, сахар и
белок - неплохая смесь для того, кто устал и замерз.
Яхта шла среди бушующих пенистых валов. Одна за другой нас подхватывали
волны. Но уверенность в местоположении придавала силы. Нам были видны
приветливые красные огни плав-маяка Галлопер, и перед рассветом он оказался
на траверзе. На мелководье вблизи Нортфолс волны были огромными и
неправильными.
Жена сидела рядом, стараясь разглядеть отблески далеких огней.
Управлять яхтой ей было слишком тяжело, но она была бодра и старалась по
возможности принять участие во всех работах. Через час после того, как мы
прошли маяк Галлопер, далекие огни все еще оставались за горизонтам. Вскоре
на фоне светлеющего неба нельзя было различить даже отблеска.
Я был совершенно незнаком с восточным побережьем Англии, но мне
приходилось оставаться на палубе, и внизу некому было проложить на карте
пройденный путь. У меня были карты побережья Европы, но единственными
картами восточного побережья Англии были мелкомасштабная карта Северного
моря и старая синька такого же мелкого масштаба. Харидж был в каких-нибудь
20 милях, но подходы к нему слишком сложные и войти в порт без подробной
карты невозможно, к тому же ветер, судя по всему, мог стать встречным.
Подход к Лоустофу был менее сложным. Даже если бы ветер зашел к весту, он
все равно оставался бы попутным, и 50-мильный переход занял бы не больше 10
часов. Поэтому мы потравили шкоты и увалились на новый курс, взяв севернее.
Яхта шла кормой к волне при ветре в раковину, управлять ею было трудно.
Я очень замерз и устал от изнурительной работы. Время тянулось медленно.
Жена пыталась заменить меня на руле, но держать устойчивый курс на больших
попутных волнах было выше ее физических сил.
Настало время появиться суше, но кроме моря и моря со всех сторон
ничего не было видно. Между тем шторм поутих, и мы встретили несколько
судов.
Наконец моя жена (у нее чрезвычайно острое зрение) увидела что-то
похожее на землю" по левому борту. Сам я ничего не видел, но знал, что она,
наверное, не ошиблась и нашим трудностям скоро придет конец. Это очень