"А.Колпакиди, Дмитрий Прохоров. Империя ГРУ (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

судить по воспоминаниям сотрудника ПГУ КГБ В. Павлова:
"Объединение двух разноплановых служб - политической разведки и
разведки военной - оказалось нежизненной затеей. Резкое различие в стиле
работ двух составных частей новой организации быстро привело к тому, что
деятельность новой разведывательной структуры оказалась малоэффективной.
Наши военные коллеги долгое время не могли привыкнуть к тому, что
возникающие проблемы можно с начальством обсуждать, высказывать свои оценки,
расходящиеся с точкой зрения руководства. У них же все было поставленно на
свой лад: начальник дает указание, подчиненный выполняет без рассуждений, не
говоря уже о возражениях. Так, их планы вербовки агента звучали для нашего
уха по меньшей мере странно: "Приказываю осуществить вербовку "имярек".
Далее предписывались сроки, назначались исполнители и так далее. А главное -
все безапелляционно. В таких условиях нашим военным коллегам выполнять свою
работу и легче, и труднее. Легче, поскольку ответственность за правильность
и успех плана-приказа ложилась не только на исполнителя, но и на человека,
отдавшего приказ; труднее потому, что это как бы исключало для оперативного
работника возможность психологического маневра. Между тем в разведывательной
деятельности приходится учитывать многие факторы, которые появляются либо
постфактум, либо, в лучшем случае, в процессе выполнения операции. А это
несовместимо с жесткими рамками приказа.
Нам первое время нелегко было контактировать с военными разведчиками:
на наши соображения они, как правило, отвечали "так точно", если эти
соображения высказывались от имени начальства, или ожидали от нас
беспрекословного принятия к исполнению установок, когда те исходили от
должностных лиц, стоявших выше в табели о рангах.
Но скоро военные убедились в преимуществах нашего стиля, почувствовали
свободу для проявления собственной инициативы, ощутили и реальную пользу от
расширения возможностей разведывательного творчества. Когда стало известно о
расформировании Комитета информации, многие из сотрудников ГРУ сокрушались
по поводу того, что им придется возвращаться к прежним военным стереотипам,
снова отвечать "так точно" даже тогда, когда решение, принимаемое
начальством, явно грешило ошибками. Допускаю, что и у наших военных коллег,
в свою очередь, возникали критические замечания по поводу того, что у нас,
сотрудников внешней разведки МГБ, не всегда было все в порядке с
исполнительной дисциплиной, точностью в реализации планов и решений.
Период существования КИ был отмечен снижением уровня четкости и
оперативности в решении возникавших проблем внешней разведки. Особенно, если
они, эти решения, относились к компетенции руководства, которое было далеко
от специфики разведывательной деятельности и многого просто не могло понять.
Молотов, Вышинский, Зорин, Малик мало вникали в дела этой важной для
государства структуры и передоверяли практическое руководство своим
заместителям - профессионалам разведки, которые, однако, не всегда обладали
нужными полномочиями.
Поэтому все мы, оперативные работники, были рады возвращению, так
сказать, на исходные позиции - одни в органы госбезопасности, другие в
Генштаб вооруженных сил".[3]
Разумеется, такое положение дел совершенно не устраивало Генеральный
штаб, который утверждал, что военной разведке в КИ отведена подчиненная
роль. В результате к концу 1948 г. министру обороны СССР Н. А. Булганину
после продолжительных споров с В. Молотовым удалось добиться для военной