"Александр Колпаков. Око далекого мира (Сб. "На суше и на море", 1962)" - читать интересную книгу автора

Видение это было как отзвук его собственной мысли, ответ его памяти,
вспышка мечты, эскиз Неведомого, точно молния, внезапно осветившая мрак
ущелья.
- Но это не все... - опять заговорил Теранги, так и не дождавшись
ответа. - Я бросился к тому месту, откуда только что исходил свет. Там
было пусто!.. Вдруг какой-то прозрачный, словно невесомый шар, или
сфероид, взметнулся вверх. Меня обдало жарким ветром. Я задел рукой что-то
осязаемое, упругое... Раздался звон, тьму прочертила слабосветящаяся
полоса и упала к моим ногам.
Теранги извлек из кармана предмет, напоминающий плоскую чашу, зеленую
изнутри. Она тускло блеснула своими розовато-серыми гранями. Леонид почти
вырвал ее из рук полинезийца и стал рассматривать с таким видом, словно в
чаше скрывалась загадка бытия.
- Деталь совершенно неизвестного назначения, - разочарованно произнес
он наконец, вертя чашу в руках. - Но я ее уже видел раньше.
- Где?! Когда?!.
Леонид коротко рассказал о событии прошедшей ночи, о параболоиде,
усеянном красными овалами, вероятно этими чашами.
- Мне тоже удалось дотронуться до аппарата, - сказал Леонид. - Но он
мгновенно взлетел вверх, как бесшумная птица...
- Но что это?! Что?! - взволнованно спрашивал Теранги Леонид пожал
плечами.
- Пока не знаю... Уверен, чувствую... Ты был у порога необычайного
открытия. Теперь скорей в Город Знания! У нас есть факты!


Камилл подошел к раскрытому окну и некоторое время молчал, словно
созерцая ажурные громады Города Знания, раскинувшегося на берегах Енисея.
Леонид и Теранги сидели в глубине комнаты в пластмассовых шезлонгах и
ждали, когда ученый заговорит снова. Их беседа началась несколько минут
назад.
Камилл, один из новых членов Совета Знания, был строен, белокур и
плечист. У него было тонкое длинное лицо и взгляд, неподвижно устремленный
в одну точку, словно ученый навсегда застыл над решением некоей
мучительной задачи, однажды пришедшей ему в голову. Леонид и Теранги
знали, что Камилл один из крупнейших теоретиков в области тяготения и
света и долгие годы работает над новой проблемой, лежащей где-то у
последних пределов современного знания.
- Мы запросили все научные центры планеты, - повернувшись к друзьям,
сказал Камилл. - Они непричастны к явлению, которое вы условно называете
миражем... Деталь, равно как и изображения, представленные Теранги,
тщательно изучены...
- И что же?! - весь подавшись вперед, спросил Леонид. Камилл медленно
подошел к столу, взял в. руки серо-розовую чашу и задумчиво продолжал:
- Все это не более понятно, чем пуническая грамота... Назначение чаши
не установлено. По одним изображениям нельзя сделать каких-либо выводов о
сущности открытого вами явления.
- Неужели оно так и останется игнорабимус?! [ignorabimus (лат.) -
абсолютно непознаваемое] - возмутился Леонид. - Примириться с этим?!
Никогда!