"Александр Колпаков. И возгорится солнце (Сб. "На суше и на море", 1963)" - читать интересную книгу автора

спутник Сатурна, где создавался второй Космотрон.
Чудовищный дымный диск Солнца, выпустив
багровые щупальца протуберанцев, изливал на Меркурий океаны света. Казалось,
раскаленная поверхность планеты вот-вот вспыхнет. Но тем не менее снаружи
кипела жизнь. Непрерывно прибывали грузовые автоматические ракеты. Едва
коснувшись посадочной площадки, они лопались, как созревшие почки. Космотронные
роботы тут же набрасывались на них, выгружая строительные машины, сложные
сферические конструкции, охлаждающие установки, генераторы, вездеходы...
Пустая ракета "складывалась", невидимый импульс включал ее двигатель, и
она отправлялась в далекий путь к Земле. Другие роботы стаскивали грузы
в громадные штабеля, словно холмы, высившиеся в окрестностях ГАДЭМа.
Строительство ГАДЭМа идет к концу. Энергию только подавай.
Цыбе, конечно, не легко. Да и не только Цыбе. Взгляд Соколова блуждал по
меркурианскому горизонту - расплывчатому, незаметно переходящему в черный
фон небосвода. А мысли были обращены к далекой родине. Михаил думал о том,
что за восемь лет работы на Ночной стороне Меркурия, где планетологи прокладывали
трассу для Космотрона, он совсем отвык от Земли. Правда, иногда он испытывал
смутное желание пройти по шумным улицам Эвенкора, встретить сверстников
и знакомых. Но не настолько сильное, чтобы его осуществить. Огненные равнины
Дневной стороны и ледяные пустыни Ночного Меркурия - весь этот мир, не
имеющий ничего общего с земным, был ему ближе, роднее.
Временами Михаилу казалось, что нет и никогда не было
уютной зеленой планеты Земля, что вырос он не на берегах Енисея, а на сожженных
Солнцем плоскогорьях, с которых безостановочно текут реки жидких металлов.
Он опять взглянул на город, на панораму строительства.
Кольцевое тело Космотрона, подобное гигантскому валу, уходило от ГАДЭМа
на запад, к Сумеречному поясу, за которым лежало царство мрака и холода.
Да, машина созидания пущена, и ее не остановить.
- С такими методами далеко не уедешь, - продолжал ворчать
Цыба. - Сидят себе в Эвенкоре и руководят по космофону, а на Меркурий их
не затащишь арканом. Потому и частые неполадки...
- Ты думаешь, в этом дело? - заметил Соколов. - Вряд ли.
Беда в том, что передоверили все электронным машинам. А здесь нужен живой
человеческий ум... - Он помолчал. - И такой ум есть. Это Кедров.
- Не знаю такого! - сказал Цыба. - Все они хороши! Одно
слово - корифеи... Теоретики.
- Слушай! - неожиданно взорвался Соколов. - Не будет по-твоему!
Тебе и твоим друзьям из Эвенкора хотелось бы прикрыть все это? До лучших
времен?..
Цыба поглядел на него вызывающе:
- А хоть бы и так! Да, я считал и считаю, что Космотрон
- преждевременная затея.
- Вот, вот... - саркастически улыбнулся Соколов. - Знакомая
песня. Я слышал ее восемь лет назад. Не выйдет!..
Их спор был прерван мелодичным сигналом видеотелефона.
Цыба включил экран. На нем возникло усталое лицо Дайна, начальника строительства.
Найдя глазами Соколова, Дайн кивнул ему и спросил:
- Ты, кажется, собирался на Ночную сторону?
- Собирался, - ответил Соколов, насторожившись.
- Придется подождать.