"Александр Колпаков. Альфа Эридана (Научно-фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

неведомых функций, индексами тензорных степеней; его привели в
волнение невыразимо сложные структуры основных элементов
праматерии, о свойствах которой в его время высказывались лишь
робкие предположения. Неузнаваемо изменился сам подход к
явлениям мира и метод познания истины. Электронные
лингвистические машины позволили ученым восьмого тысячелетия
понять его затруднения, и дело "обучения новичка" пошло
успешнее. Он отметил, что мышление ученых настолько усложнилось
и вместе с тем как бы "уплотнилось", что одно их понятие или
термин заключали в себе содержание целого раздела науки
третьего тысячелетия...
Два года назад умер Чандрагупта. Оборвалась последняя нить,
связывавшая Руссова с родной эпохой, с ушедшими в небытие
товарищами...
Руссов еще долго смотрел в пространство невидящими глазами,
потом быстро поднялся с земли и пошел к гравиплану: предавшись
воспоминаниям, он чуть было не забыл, что сегодня, в День
Памяти Погибших Астронавтов, состоится очередная Всепланетная
Конференция Космонавтов.


x x x


Вестибюль Высшего Совета по освоению космоса встретил его
сдержанным гулом тысяч голосов. Руссов поднялся на третий ярус.
Здесь собрались космонавты третьего и четвертого тысячелетий,
люди, чьи мысли и представления были ему наиболее понятны.
- Сегодня будут искать матроса для плавания по Реке
Времени, - сказал ему молодой программист с квантовой ракеты
2160 года, оглядываясь на карту Галактики, занимавшую всю стену
позади трибун для членов Совета.
Руссов ничего не ответил, машинально посмотрел в сторону
шестой ложи, где сидел Старик, релятивист четвертого
тысячелетия, один из уцелевших участников полета к Крабовидной
туманности. Ему недавно исполнилось 206 лет. Старик беседовал с
группой юношей. Они родились в Городе Вечности, никогда еще не
плавали по Реке Времени, но готовы были лететь хоть вокруг
вселенной. Они слушали рассказы Старика; их глаза горели
восторгом, хотя порою их лица выражали неподдельную скорбь по
поводу того, что они родились, по их мнению, слишком поздно.
Пожилой физик шестого тысячелетия, - он лучше, чем
кто-нибудь другой, мог схватить изменчивую сущность превращений
праматерии, в двух-трех словах выразить основную проблему
антигравитации или нарисовать квантовую картину мира, -
разговаривал с поэтом. Оба, стараясь не перебивать друг друга,
говорили каждый о своем, то и дело обращаясь к помощи соседей.
Знаменитый химик, который до конца разгадал структуру
нуклеиновой кислоты, насмешливо утешал юношу в синем костюме,
по всей вероятности наладчика электронных машин. Юноша посвящал