"Лев Колодный. Сквозь синие очки (Цикл Ленин без грима)" - читать интересную книгу автора

восстания, другие - наступательную. Вождь внимательно слушал обе стороны,
и, естественно, поддержал сторонников активных действий.
"Декабрь подтвердил наглядно, - писал Ленин в статье "Уроки Московского
восстания", - еще одно глубокое и забытое оппортунистами положение Маркса,
писавшего, что восстание есть искусство и что главное правило этого
искусства - отчаянно - смелое, бесповоротно - решительное наступление".
Судя по дошедшим до нас сведениям, Ильич в мартовские дни 1906 года
перемещался по городу с утра до ночи, с места на место, с одной
конспиративной квартиры на другую, с одного совещания на другое. На том из
них, которое было назначено в Театральном проезде в помещении Музея
содействия труду, вся эта кипучая деятельность оборвалась. Помешал
околоточный, который, завидев скопление людей, поинтересовался, есть ли
разрешение на такое собрание.
- Наверху полиция. Мне удалось вырваться. Надо немедленно уходить, -
такими словами встретил спешившего на заседание вождя один из участников
совещания, успевший уйти от греха подальше.
Пришлось Ильичу спешно ретироваться из Москвы. О тех днях, проведенных в
городе, на стенах зданий напоминает несколько мемориальных досок: они на
доме на Остоженке, где на конспиративной квартире собирался московский
актив партии, на Большой Сухаревской, где на квартире фельдшерицы
Шереметевского Странноприимного дома заседал Замоскворецкий райком, на доме
в Мерзляковском переулке, где проживал присяжный поверенный, некто В. А.
Жданов, член уже упоминавшейся литературно-лекторской группы...
Никому из артистов, врачей, фельдшериц, учителей, адвокатов, которые
предоставляли жилища для собраний, ночевок вождя, в голову не приходила
мысль, что Ленин,- придя к власти, вышвырнет всех их из уютных гнезд.
Рассказывая о проживании Владимира Ильича по чужим квартирам, Надежда
Константиновна не раз подчеркивала, что он при этом испытывал большое,
неудобство, переживал, что приносит порой незнакомым людям беспокойство
своим поселением.
"Ильич маялся по ночевкам, что его очень тяготило. Он вообще очень
стеснялся, его смущала вежливая заботливость любезных хозяев...". Вот еще
одно подобное замечание: "часами ходил из угла в угол на цыпочках, чтобы не
беспокоить хозяек", которые за стенкой играли на рояле, обдумывая во время
таких хождений на цыпочках строчки новой работы, анализирующей опыт
пережитой революции.
И вот такой стеснительный, предупредительный, истинно-интеллигентный,
вежливый человек придумал решение жилищной проблемы после захвата власти.
После чего навсегда умолкли игра на рояле, и веселое щебетание девушек -
хозяек чистеньких квартир, которые вскоре после революции перестали быть
физически чистыми, превратились в перенаселенные коммуналки с общей ванной,
общим туалетом на несколько десятков жильцов.
Да, отплатил предупредительный и обходительный постоялец черной
неблагодарностью и московскому доброжелателю с Бронной, актеру Падарину, и
врачу "Л", и питерским либералам - зубному врачу Доре Двойрис с Невского
проспекта, и зубному врачу Лаврентьеву с Николаевской улицы, и адвокату
Чекруль-Куше", и папаше Роде, домовладельцу, отцу подруги Надежды
Константиновны, любезно предоставившему квартиру под партявку. Отблагодарил
всех прочих, сочувствовавших революции, сполна. За что они боролись - на то
и напоролись. Так было в прошлом, так может случиться сейчас. Остались