"Елена Колина. Барышня и хулиган " - читать интересную книгу автора

На обратной стороне таблички нахальная Маргоша написала "Можно убирать
комнату".
Вслед за рукой появилась сама Маргоша, одетая в старую Дашину
фланелевую рубашку, из.под которой торчали любимые, вытянутые на коленках
пижамные штаны. Выбрав одно из самых неприятных выражений лица своей
четырнадцатилетней личности и скривив губы, Маргоша сварливо сказала:
- Ну ты и вырядилась, стыдно так идти! Будет столько людей, ты
некоторых со школы не видела, сама говорила. Тебе что, параллельно, что о
тебе подумают?
- Нет, мне не параллельно... - задумчиво ответила Даша. - Маргоша, ну
какое имеет значение, как я одета! Это же похороны, а не вечеринка, и я там
не главный персонаж.
- Главный персонаж на похоронах, очевидно, тот, кого хоронят! - не
упустила возможности съязвить Маргошка.
- Отстань от меня хотя бы сегодня, хотя бы на десять минут! - жалобно
попросила Даша. - Я как в дурном сне!
- Да, тебе можно городской сумасшедшей нарядиться, а когда я по дому в
пижаме шляюсь, кто говорит, что человек всегда должен выглядеть прилично? -
склочно завела Маргоша.
- Почему я городская сумасшедшая? Это было очень модно... лет двадцать
назад, - рассеянно ответила Даша и еще раз взглянула в зеркало. - Ты,
конечно, права, я выгляжу странно.
Однако пойти на похороны следовало почему-то именно в этом полудетском
солдатском пальтеце. Даша смотрела на себя в зеркало и видела там вчерашнюю
десятиклассницу из их с Игорьком общей юности, а не тридцатишестилетнюю...
допустим, женщину... наверное, взрослую, ведь не взрослые на похороны друзей
не ходят.
Маргоша подтянулась поближе и завыла заранее подготовленным воем:
- Я пойду на похороны с вами, ну, пожалуйста!
- Как тебе не стыдно, это же не развлечение, не тусовка, неужели ты не
видишь, как я переживаю! Почему я должна еще с твоими глупостями
разбираться. - Дашин голос привычно набирал скандальную силу.
- Я прошу тебя, - напряженно сказала Маргоша. - Мне это очень надо.
Пожалуйста...
Это прозвучало неожиданно. Подростково-независимая Маргоша никогда не
использовала в своем поведенческом репертуаре варианты, хотя бы отдаленно
напоминавшие просьбу, а слово "пожалуйста" казалось ей особенно унизительным
для взрослого человека. Даша рассеянно пробежала глазами по дочери как по
неподвижному объекту и вдруг наткнулась на что-то странное, похожее на
страдание, наклеенное на пухлое детское лицо словно неожиданно яркая
аппликация. "Что это, почему она страдает без моего разрешения?" -
промелькнула идиотическая начальственно-материнская мысль. Устало, заранее
сдавшись, она выдала на одном дыхании все сразу:
- Я сказала, нет! Ты никуда не пойдешь! Не надо, ты не понимаешь, как
это страшно, когда человек неожиданно умирает в тридцать пять лет. Да еще
все его полужены бесконечные будут толкаться, место у гроба делить... Я
прошу тебя, останься дома, - безнадежно умоляла Даша. - Ну давай, быстрей
одевайся, делай что хочешь... пойдем скорей, уже пора!
Через месяц после похорон Игорька, пробираясь в Маргошином логове
сквозь плотный ком книг, тетрадей, смятой одежды, позавчерашних огрызков и