"Елена Колина. Барышня и хулиган " - читать интересную книгу автораНа обратной стороне таблички нахальная Маргоша написала "Можно убирать
комнату". Вслед за рукой появилась сама Маргоша, одетая в старую Дашину фланелевую рубашку, из.под которой торчали любимые, вытянутые на коленках пижамные штаны. Выбрав одно из самых неприятных выражений лица своей четырнадцатилетней личности и скривив губы, Маргоша сварливо сказала: - Ну ты и вырядилась, стыдно так идти! Будет столько людей, ты некоторых со школы не видела, сама говорила. Тебе что, параллельно, что о тебе подумают? - Нет, мне не параллельно... - задумчиво ответила Даша. - Маргоша, ну какое имеет значение, как я одета! Это же похороны, а не вечеринка, и я там не главный персонаж. - Главный персонаж на похоронах, очевидно, тот, кого хоронят! - не упустила возможности съязвить Маргошка. - Отстань от меня хотя бы сегодня, хотя бы на десять минут! - жалобно попросила Даша. - Я как в дурном сне! - Да, тебе можно городской сумасшедшей нарядиться, а когда я по дому в пижаме шляюсь, кто говорит, что человек всегда должен выглядеть прилично? - склочно завела Маргоша. - Почему я городская сумасшедшая? Это было очень модно... лет двадцать назад, - рассеянно ответила Даша и еще раз взглянула в зеркало. - Ты, конечно, права, я выгляжу странно. Однако пойти на похороны следовало почему-то именно в этом полудетском солдатском пальтеце. Даша смотрела на себя в зеркало и видела там вчерашнюю десятиклассницу из их с Игорьком общей юности, а не тридцатишестилетнюю... не ходят. Маргоша подтянулась поближе и завыла заранее подготовленным воем: - Я пойду на похороны с вами, ну, пожалуйста! - Как тебе не стыдно, это же не развлечение, не тусовка, неужели ты не видишь, как я переживаю! Почему я должна еще с твоими глупостями разбираться. - Дашин голос привычно набирал скандальную силу. - Я прошу тебя, - напряженно сказала Маргоша. - Мне это очень надо. Пожалуйста... Это прозвучало неожиданно. Подростково-независимая Маргоша никогда не использовала в своем поведенческом репертуаре варианты, хотя бы отдаленно напоминавшие просьбу, а слово "пожалуйста" казалось ей особенно унизительным для взрослого человека. Даша рассеянно пробежала глазами по дочери как по неподвижному объекту и вдруг наткнулась на что-то странное, похожее на страдание, наклеенное на пухлое детское лицо словно неожиданно яркая аппликация. "Что это, почему она страдает без моего разрешения?" - промелькнула идиотическая начальственно-материнская мысль. Устало, заранее сдавшись, она выдала на одном дыхании все сразу: - Я сказала, нет! Ты никуда не пойдешь! Не надо, ты не понимаешь, как это страшно, когда человек неожиданно умирает в тридцать пять лет. Да еще все его полужены бесконечные будут толкаться, место у гроба делить... Я прошу тебя, останься дома, - безнадежно умоляла Даша. - Ну давай, быстрей одевайся, делай что хочешь... пойдем скорей, уже пора! Через месяц после похорон Игорька, пробираясь в Маргошином логове сквозь плотный ком книг, тетрадей, смятой одежды, позавчерашних огрызков и |
|
|