"Сидони-Габриель Колетт. Дуэт" - читать интересную книгу автора

Сидони-Габриель Колетт

Дуэт


Он распахнул дверь и какое-то мгновение неподвижно стоял на пороге.
"Ах, детки мои!" - вздохнул он, ощупью нашел диван, бросился на него и с
наслаждением погрузился в прохладный полумрак. Но жалобы показались ему
важнее отдыха, он резко приподнялся и сел.
- Ни от чего меня не избавили! Шевестр таскал меня повсюду, посмотри на
ботинки... Крыша хлева вот-вот рухнет на быков, ивняки затопило, парень на
другом берегу глушит рыбу динамитом... Мне пришлось, слышишь, мне
пришлось...
Он осекся.
- А ты здесь хорошо смотришься. Это, конечно, достойно уважения...
Его жена поставила старый и совсем не изящный секретер в глубокой нише
окна, под столбом полуденного света, в котором плясали пылинки. Перед ней в
широком кувшинчике толстого стекла стоял букет пурпурного ятрышника -
свидетельство того, что она вернулась с прогулки по сырым низинным лугам,
где плотно, словно войлок, сплелись корни ольхи и ивняка. Лежавший перед ней
кожаный бювар был того же цвета, и пурпурный отблеск от него, падая на лицо
Алисы, приглушал серебристую зелень ее глаз, которую Мишель сравнивал с
листвой ивы.
Она сочувственно слушала мужа и отвечала ему лишь сонной улыбкой. А он
испытывал бесконечное наслаждение, видя, что растянутые в улыбке глаза и рот
Алисы сделались почти одинаковой величины и схожими по форме.
- Здесь у тебя волосы порыжели, - заметил Мишель. - А в Париже они
черные.
- И седые, - сказала Алиса. - Десять-двадцать седых волосков, вот тут,
на макушке...
Она подставила лицо свету, произнося эту кокетливую ложь, в тридцать
семь лет гордая своей необычной моложавостью, беззаботностью и еще не
отяжелевшей плотью. Она увидела, как Мишель встает и направляется к ней.
- Нет, Мишель! Посмотри на ботинки! Пожалей паркет, его же только утром
натерли! Какая страшная бурая грязь!
Звук ее голоса всегда убеждал Мишеля. Этот сонный, как и улыбка,
чуточку жалобный голос, умел на одних и тех же нотах кротко воспротивиться и
худшему и лучшему. Мишель широко развел ноги и осторожно поставил их пятками
на истертые доски паркета.
- Дорогая моя, эта бурая грязь - с речного берега. Герой, который
сейчас с тобой говорит, умчался отсюда в девять утра и с тех пор ни разу не
присел, пока не пришлось выпить белого вина, и какого! Зеленоватого,
едкого - такой жидкостью можно травить по меди, точить ножи...
Он встал не без усилия, положив руку на поясницу.
- Это, малышка, расплата за наш отпуск... Будем ли мы еще здесь
хозяевами в тридцать третьем году? Этот Шевестр... У Шевестра на роже
написано: "Куплю!"... А у меня... До каких пор у меня еще будет физиономия
землевладельца?
Он зашагал взад-вперед, с каждым шагом оставляя комья засохшей глины,
но Алиса уже забыла о паркете.