"Сидони-Габриель Колетт. Конец Ангела ("Ангел" #2)" - читать интересную книгу автора

"Специалистки по мясному животноводству, - подумал Ангел. - Они бы
очень пригодились в интендантской службе".
- По части пропорций, - продолжала Леа, - никто в целом свете никогда
не сравнится с Ангелом... Видишь, ты пришел как раз вовремя. Покрасней хотя
бы! Ты, конечно, не помнишь, Валерия, какой был Ангел всего лет шесть-семь
тому назад...
- Почему же, прекрасно помню. И господин Пелу не так уж, в сущности, и
изменился... Ты им очень гордилась!
- Нет, - сказала Леа.
- Не гордилась?
- Нет, - спокойно повторила Леа. - Я его любила. Она повернулась всем
своим тяжеловесным телом к Ангелу и посмотрела на него веселым открытым
взглядом, в котором не было никакой задней мысли.
- Я тебя правда любила. Очень любила.
Он опустил глаза, поглупев от стыда перед этими женщинами, из которых
более толстая безмятежно сообщала другой о том, что они были любовниками. Но
в то же время звук ее голоса, чувственного, низкого, почти мужского,
подвергал его память нестерпимой пытке.
- Видишь, Валерия, какой у мужчин бывает дурацкий вид, когда им
напоминают о былой любви.
Глупенький, я-то вспоминаю об этом без всякого смущения. Я очень люблю
свое прошлое. И настоящее тоже. Не стыжусь того, что у меня было, и не жалею
о том, чего больше нет. Я не права, малыш?
Он вскрикнул, как человек, которому наступили на ногу:
- Нет, нет, что ты! Напротив!
- Как это мило, что вы остались добрыми друзьями, - сказала Валерия.
Он думал, Леа сейчас объяснит, что он переступил ее порог впервые за
пять лет, но она лишь добродушно рассмеялась и с заговорщическим видом
подмигнула ему. Ангел занервничал, ему хотелось возразить, только он не знал
как, хотелось громко крикнуть, что он вовсе не ищет дружбы этой необъятной
женщины с прической старого виолончелиста и что если бы он знал, то никогда
не пришел бы в ее квартиру, не перешагнул порога, не ступил на ковер и не
рухнул в это глубокое кресло с пуховой подушкой, в котором он теперь лежал
обессиленный и немой...
- Ну что ж, я пошла, - сказала Валерия. - Не хочу дожидаться, пока в
метро начнется столпотворение.
Она встала, выступив навстречу яркому свету, милосердному к ее римским
чертам, так крепко сработанным, что близость седьмого десятка почти не
сказывалась на этом лице с напудренными старомодной белой пудрой щеками и с
очень темной маслянистой помадой на губах.
- Ты домой?
- Конечно. А то моя маленькая злючка скучает одна.
- Ты по-прежнему довольна своей новой квартирой?
- Мечта! Особенно с тех пор, как я сделала решетки на окнах. Я еще
поставила стальную сетку на форточку в буфетной, про которую сначала забыла.
Плюс двойная электрическая сигнализация и сирены... Уф! Наконец-то я могу
вздохнуть спокойно.
- А твой особняк?
- Заколочен. Продается. А картины из галереи отданы на хранение. Мой
бельэтаж - это просто чудо, и всего за восемнадцать тысяч. Главное, передо