"Сидони-Габриель Колетт. Конец Ангела ("Ангел" #2)" - читать интересную книгу автора "Специалистки по мясному животноводству, - подумал Ангел. - Они бы
очень пригодились в интендантской службе". - По части пропорций, - продолжала Леа, - никто в целом свете никогда не сравнится с Ангелом... Видишь, ты пришел как раз вовремя. Покрасней хотя бы! Ты, конечно, не помнишь, Валерия, какой был Ангел всего лет шесть-семь тому назад... - Почему же, прекрасно помню. И господин Пелу не так уж, в сущности, и изменился... Ты им очень гордилась! - Нет, - сказала Леа. - Не гордилась? - Нет, - спокойно повторила Леа. - Я его любила. Она повернулась всем своим тяжеловесным телом к Ангелу и посмотрела на него веселым открытым взглядом, в котором не было никакой задней мысли. - Я тебя правда любила. Очень любила. Он опустил глаза, поглупев от стыда перед этими женщинами, из которых более толстая безмятежно сообщала другой о том, что они были любовниками. Но в то же время звук ее голоса, чувственного, низкого, почти мужского, подвергал его память нестерпимой пытке. - Видишь, Валерия, какой у мужчин бывает дурацкий вид, когда им напоминают о былой любви. Глупенький, я-то вспоминаю об этом без всякого смущения. Я очень люблю свое прошлое. И настоящее тоже. Не стыжусь того, что у меня было, и не жалею о том, чего больше нет. Я не права, малыш? Он вскрикнул, как человек, которому наступили на ногу: - Нет, нет, что ты! Напротив! Он думал, Леа сейчас объяснит, что он переступил ее порог впервые за пять лет, но она лишь добродушно рассмеялась и с заговорщическим видом подмигнула ему. Ангел занервничал, ему хотелось возразить, только он не знал как, хотелось громко крикнуть, что он вовсе не ищет дружбы этой необъятной женщины с прической старого виолончелиста и что если бы он знал, то никогда не пришел бы в ее квартиру, не перешагнул порога, не ступил на ковер и не рухнул в это глубокое кресло с пуховой подушкой, в котором он теперь лежал обессиленный и немой... - Ну что ж, я пошла, - сказала Валерия. - Не хочу дожидаться, пока в метро начнется столпотворение. Она встала, выступив навстречу яркому свету, милосердному к ее римским чертам, так крепко сработанным, что близость седьмого десятка почти не сказывалась на этом лице с напудренными старомодной белой пудрой щеками и с очень темной маслянистой помадой на губах. - Ты домой? - Конечно. А то моя маленькая злючка скучает одна. - Ты по-прежнему довольна своей новой квартирой? - Мечта! Особенно с тех пор, как я сделала решетки на окнах. Я еще поставила стальную сетку на форточку в буфетной, про которую сначала забыла. Плюс двойная электрическая сигнализация и сирены... Уф! Наконец-то я могу вздохнуть спокойно. - А твой особняк? - Заколочен. Продается. А картины из галереи отданы на хранение. Мой бельэтаж - это просто чудо, и всего за восемнадцать тысяч. Главное, передо |
|
|