"Сидони-Габриель Колетт. Рождение дня" - читать интересную книгу автора

горячих углях мяса широко распахнёт мой желудок... Конечно, не сегодня, но в
скором времени, размышляю я, я навсегда откажусь от мяса животных...
- Вьяль, завяжи мне фартук. Спасибо. В будущем году...
- Что вы сделаете в будущем году?
- Стану вегетарианкой. Обмакни-ка кончик пальца в соус. Как? Такой соус
да ещё на маленьких нежных цыплятках... И всё же... - только не в этом году,
сейчас я слишком хочу есть - и всё же я стану вегетарианкой.
- Почему?
- Это долго объяснять. Когда отмирает одна разновидность каннибальства,
то другие уходят сами собой, как блохи с умершего ежа. Подлей мне масла,
только тихонько...
Он наклонил свой обнажённый торс, отполированный солнцем и солью до
такой степени, что в нём отражался свет. Когда он шевелился, его кожа на
пояснице казалась зелёной, а на плечах - голубоватой, совсем как у
красильщиков из Феса. Когда я сказала "стоп", он разорвал нить золотистого
масла, выпрямился, и на мгновение я положила руку на его грудную клетку, как
если бы он был лошадью, которую я хотела поласкать. Он взглянул на мою руку,
на которой написан мой возраст, - по правде сказать, она мне несколько лет
прибавляет, - но я её не отняла. Это маленькая, добрая, потемневшая рука с
несколько растянутой у фаланг и на тыльной стороне кожей. Ногти на ней
коротко подстрижены, большой палец вздёрнут наподобие хвоста скорпиона,
повсюду рубцы и царапины, и всё-таки я её не стыжусь, даже скорее наоборот.
Два изящных ногтя - подарок матери и три гораздо менее красивых - память об
отце.
- Купался? Уже проделал свои четыреста метров вдоль берега? Тогда
почему, Вьяль, у тебя выражение лица как в конце каникул, хотя сейчас всего
только июль?
Малейшее нарушение душевного спокойствия искажает правильные, довольно
красивые черты Вьяля. Он не выглядит весёлым, но и грустным его никогда не
видели. Я говорю, что он красив, потому что здесь после месяца отдыха все
мужчины становятся красивыми - от жары, от моря и от наготы.
- Вьяль, ты что мне принёс с рынка? Ты меня уж извини. У Дивины времени
хватило только сбегать за цыплятами...
- Две дыни, пирог с миндальным кремом и персиков. Ранние фиги уже
отошли, а другие поспеют только...
- Я знаю это лучше тебя, ведь я на своём винограднике гляжу на них
каждый день... Ты прелесть... Сколько я тебе должна?
Он сделал жест, показывающий неосведомлённость, и его плечо с
вырисовывающимися на нём мускулами заволновалось, поднимаясь и опускаясь,
как грудь при дыхании.
- Забыл? Постой, я посмотрю размер дынь... Этот пирог, такой стоит
франков шестнадцать, и здесь два килограмма персиков... Четырнадцать и
шестнадцать - тридцать, тридцать и пятнадцать - сорок пять... Я тебе должна
что-то около сорока пяти-пятидесяти франков.
- На вас под фартуком купальный костюм? Вы не успели искупаться?
- Нет, успела.
Он непринуждённо лизнул мою руку около плеча.
- Да, правда.
- О! впрочем, это могла быть и соль, оставшаяся со вчерашнего вечера...
Давай отдохнём, у нас ещё очень много времени, они все непременно