"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора

- Да, в тот день, когда ты не удержалась и сказала мне: "Любовь моя".
Но ты ни разу не говорила: "Я тебя люблю".
Это было правдой. Я наивно надеялась, что он этого не заметит. Однажды,
в какой-то вечер, я так сладостно замерла в его объятиях, что слова
"...люблю тебя" вырвались неслышно, как воздух, но я тут же овладела собой,
умолкла и стала холодной...
"Люблю тебя..." Я не хочу больше этого говорить, я никогда больше не
захочу этого сказать! Я не хочу больше слышать этот голос, мой прежний
голос, надломленный, тихий, который станет бормотать прежние слова... Но
других слов я не знаю... Других слов нет...
- Скажи мне, скажи, что ты меня любишь! Скажи мне, прошу тебя!
Мой друг стал на колени передо мной, и я знаю: эта его настойчивая
просьба отныне не даст мне покоя. Я улыбаюсь ему, почти вплотную
приблизившись к нему, словно я не говорю этих слов, продолжая любовную игру.
И вдруг во мне вспыхивает желание сделать ему больно, чтобы он тоже немного
пострадал... Но он такой ласковый и так далёк от моей печали! Зачем
нагружать его ею? Он заслуживает лучшего...
- Бедненький мой... Не сердитесь, не грустите! Да, я вас люблю, я люблю
тебя! О! Я тебя люблю... Но я не хочу тебе этого говорить. Ведь я очень
гордая! Если бы ты только знал, какая я гордая!
Склонив голову ко мне на грудь, он закрывает глаза, он принимает мою
ложь с нежной доверчивостью и продолжает слышать мои слова "Я тебя люблю",
хотя я уже молчу.

Странный груз отягощает мои руки, те руки, которые так долго ничего не
держали. Я не умею баюкать такого большого ребёнка. Боже, какая тяжёлая у
него голова!.. Но пусть он отдыхает у меня на руках, уверенный во мне!
Уверенный во мне... Ибо в силу широко распространённой психологической
аберрации он ревнует меня к настоящему, к моему бродячему будущему, но он с
полным доверием прикорнул у этого сердца, которое столько лет принадлежало
другому. Мой честный и неосмотрительный возлюбленный не думает о том, что он
делится мною с моим прошлым и что ему так и не изведать того высшего
торжества, когда можно сказать: "Я приношу тебе радость, боль, которых ты не
знала..."
Вот он, прильнувший к моей груди... Почему именно он, а не другой? Не
знаю. Я склоняюсь над его лбом, мне хотелось бы защитить его от самой себя,
просить у него прощения, что не могу ему дать даже своего исцелённого
сердца, раз уж не нетронутого. Я хотела бы оградить его от зла, которое могу
ему причинить... Да! Марго это предсказала, истерзанная кошка возвращается
на живодёрку... Правда, на этот раз на отдохновенную живодёрку, которая
совсем не похожа на ад, а скорее подобна кипящему чайнику на семейном
столе...
- Проснитесь, дорогой!
- Я не сплю, - шепчет он, не поднимая своих красивых ресниц. - Я дышу
тобой...
- Где вы собираетесь меня ждать, пока я буду на гастролях: в Париже или
поедете в Арденны, к вашей матери?
Он поднимается на ноги, не ответив, и рукой приглаживает растрепавшиеся
волосы.
- Почему вы молчите?