"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора А он это часто хочет. К моей радости и тревоге, случаю было угодно,
чтобы этот красивый рослый парень с простыми чертами лица оказался на редкость проницательным любовником, просто созданным для женщин: он настолько интуитивен, что его ласки всегда соответствуют всем моим желаниям. Мне вспоминается - и я краснею - дурацкая фраза одной моей товарки по мюзик-холлу, когда она расхваливала изощрённость своего нового кавалера: "Поверь, дорогая, сама бы себе лучше не сделала!" Но... Во что бы то ни стало мне нужно поговорить с Марго! Бедная Марго, которую я забываю... Что до Амона, то он исчез с моего горизонта. Он всё знает от Макса и обходит мой дом, как тактичный родственник... А Браг? Ой, ну и видик же был у него на нашей последней репетиции! Когда я вышла из автомобиля Макса, он встретил меня своей самой горькой улыбкой Пьеро, но промолчал. Он даже вёл себя с несвойственной ему и мною не заслуженной любезностью, потому что в то утро мысли мои были заняты другим, я всё время ошибалась и смущёно просила прощения. Наконец его всё-таки прорвало: - Убирайся! Возвращайся туда, откуда пришла. Натешься с ним вволю и не появляйся мне на глаза, пока всё это тебе не осто..! Чем больше я хохотала, тем больше он ярился, похожий на маленького азиатского дьявола: - Смейся, смейся! Лучше поглядела бы на свою рожу! - Мою ро..! - На ней же всё написано вот такими буквами! И не смотри на меня глазами Мессалины!.. Вы только полюбуйтесь! - обращаясь к невидимым богам, вопил он. - В полдень она является с такими вот зыркалами! А когда я требую, из себя невинность. - Это и в самом деле на мне видно? - спросила я Макса, когда он вёз меня домой. В то же зеркало заднего вида над ветровым стеклом, в котором тогда отражалось моё разочарованное лицо, я вижу теперь свои чуть впалые щёки и лукавую улыбку любезной лисички. Но словно отсвет какого-то бегущего пламени то и дело озаряет мои черты, как бы гримируя их, если можно так выразиться, под "измождённую юность". Итак, я во всём признаюсь Марго: расскажу ей, что снова попала в плен, что счастлива, назову имя того, кого люблю... Мне это будет нелегко. Марго не из тех, кто говорит: "Я это тебе предсказывала!", но, думаю, я её огорчу и разочарую, хотя она и виду не подаст. "Вот уж точно - семь шкур содрали, а ты снова в живодёрку бежишь". Ну конечно, бегу, да ещё с какой охотой!.. Я застаю Марго в её большой комнате-мастерской, где она и спит, и ест, и выращивает своих собак брабантской породы. Она, как всегда, верна себе во всём. Высокая, прямая, в неизменной вышитой московской косоворотке и длинном чёрном жакете, с коротко подстриженными жёсткими седыми волосами, обрамляющими её пергаментно-бледное лицо монахини, она склонилась над корзинкой, где копошится маленький жёлтый недоносок - крошечная собачка в фланелевой попонке, которая подымает к ней голову, - я вижу выпуклый, как у бонзы, лоб и красивые умоляющие глаза белочки... Вокруг меня тявкают и вертятся, как черти, ещё шесть наглых тварей, и только удар хлыста заставляет их разбежаться по своим плетёным конуркам. |
|
|