"Алексей Колентьев. В мертвой петле" - читать интересную книгу автора

не сказал, просто ушел к своей фуре и залез в кабину. Что я мог сказать
убитому всем произошедшим парню, которому довелось за раз увидеть такое
количество покойников, сколько он бы не навидался и за всю жизнь? Утешать
других я не умею, а от аллергии на мертвечину вылечился еще в 95-м, когда
трупы на улицах одного южного города, были что опавшие листья по осени: их
было до фига и они жутко воняли. Дня не проходило, чтобы с трудом запиханная
в желудок хавка, не просилась обратно. Спустя какое-то время, просто
притерпелся, отстранился и зачерствел душой. Созерцание чужой смерти сделало
не то чтобы равнодушным к своей собственной, отнюдь. Просто пришло
внутреннее понимание, что смерть, это часть жизни, которая непременно
произойдет, какие бы чувства ты к ней не питал. Деревенским еще повезло
умереть тихо, без мучений, но само собой, я им не завидовал. И еще один урок
я выучил на войне: как бы плохо тебе не было, никогда не отказывайся от еды,
если есть возможность подзаправиться. Часто голодать приходилось неделями, а
уж про горячее только мечталось и мнимый запах куриного супа, бывало доводил
до исступления.
Пока я ел, Варенуха и двое других водил, уже наладили стяжку и трактор
споро оттаскивал поваленные хлысты на обочину. Спустя час спорой работы, в
которой мне пришлось принять довольно посредственное участие, завал был с
грехом пополам расчищен. Мужики только ворчали во время процесса и просили
не путаться у них под ногами. Наконец, завал разгребли настолько, что моя
"пятерка" и фуры спокойно могли пройти по шоссе. Выбитое камнем стекло ничем
уже не заменишь, поэтому ехать придется медленно, но я настоял на том, чтобы
мы задержались еще немного. Собрав вокруг себя всю нашу небольшую артель, я
коротко рассказал, что мы увидели в деревне. Сначала, не никто не поверил,
но после того, как я продемонстрировал фотку сделанную на камеру мобильника,
народ слегка обалдев, начал стихийный митинг. Но в глазах людей, даже
сжимавших в руках оружие, читалась только одна эмоция: едва сдерживаемый
панический ужас от подсознательной мысли о том, что это может означать на
самом деле. Так или иначе, но мне удалось призвать народ к порядку и
напомнить, что будет, если груз в срок не прибудет в Новосибирск. Михася я
посадил к себе в машину, заставив на всякий случай приготовить оружие. Он
положил карабин на колени и с какой-то болью во взгляде посмотрел на меня:
- Антоха, что творится, ты понимаешь? Почти сорок человек людей, так
вот просто на тот свет отправить, это же кем нужно быть....
- Приедем в Болотное, пойдем к местным ментам - Я повернул ключ
зажигания и машина завелась - Главное, по сторонам поглядывай. Может бандиты
эти рядом ходят, а у нас груз ценный....
- Но ты ж сам сказал....
Меня накрыл приступ раздражения, на Михася, на долбанную работу, хитрых
шоферюг и даже на мертвых крестьян, случившихся в жизни очень не вовремя.
Всем вокруг нужно простое и желательно нестрашное объяснение, услышав
которое все встанет на свои места: мы спихнем сорок трупов ментам и спокойно
поедем дальше, сдадим груз и уже через трое суток снова будем дома. А в
квартирке свет, тепло и телевизор. Добавим на грудь пару пива и жизнь снова
прекрасна и удивительна! Самое страшное в этом было то, что так думают все.
То есть поголовно все, не исключая и тех, кто будет искать убийц этих
потравленных людей. Тотальное равнодушие, пустые сердца, мертвые улыбки и
повсеместная трескотня бравады. Неспокойную совесть и чувство опасности
можно заглушить трепотней с друзьями. А для экстремалов есть интернет и