"Андрис Колбергс. Ночью в дождь... (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Не нужны мне твои деньги. Я и так уже не смею на улице
показаться - со стыда хоть сквозь землю провались. В очереди за молоком
на меня пальцем показывают - вон у этой... сын профессор, но к нему без
пачки денег и не подходи - с лестницы спустит!
- Тебя с твоими тетушками надо отвести к психиатру!
- Да, на это ты способен! И дружки найдутся, помогут отправить мать
в сумасшедший дом за то, что она отказывается от твоих грязных денег! Уж
лучше умру с голода или буду жить в сумасшедшем доме, чем возьму их.
Понял?
- Тех, у кого нет денег, я оперирую не хуже, чем тех, у кого они
есть.
- Уходи же, наконец, отсюда, не рассиживайся тут!
Потерянно и тупо смотрел он в пол, понимая, что если станет
объяснять, получится сбивчиво, что мать из его объяснений ничего не
поймет, и они причинят всем одни неприятности, тем самым он может
подвести других, тогда в клинике все зашатается и рухнет, а его самого
попросят с должности - некоторые не только в Риге, но и в Москве с
нетерпением ждут, когда освободится это место - ведь оно обеспечивает не
только большой оклад, оно еще и престижно. Из-за этого места ему и так
нет житья от интриг - слишком оно заманчиво. Тот, кто усядется в это
кресло, еще долго сможет украшать себя лаврами, добытыми Наркевичем,
торгуя ими оптом и в розницу. Как раз для такого, кто расчетливо
породнился с высшими кругами и теперь сидит на скромной должности в
министерстве в ожидании всяких благ.
- Если тебе надо помочь, скажи - придет Наурис.
- Мне от тебя ничего не нужно!
Мать он всегда любил больше, хотя считалось, что похож он на отца.
Его до слез злила скромность отца: он никогда не пытался изменить свое
общественное положение, даже когда случай тому способствовал. Однажды
отцу, несмотря на его недостаточное образование, но учитывая долголетнюю
безупречную работу на заводе, предложили должность мастера в
энергетическом цехе. Для старшего истопника это была большая честь, но
отец отказался. Матери о предложении он, конечно, не сказал ни слова, но
она, к несчастью, случайно узнала об этом от его товарищей. Изменить
ничего нельзя было - мастером уже работал другой человек. Мать плакала
навзрыд, осыпала отца злыми упреками, а он, опустив голову, оправдывался:
возись там с бумагами да отсиживай на всяких собраниях; и вообще - кто
такой нынче мастер? Для ругани сверху и для ругани снизу. Да еще чтоб
уговаривать. То уговори поработать в выходные, то уговори на
сверхурочные. Никогда не будешь чувствовать себя спокойно - всегда
что-нибудь недоделанное будет висеть на тебе. И вся разница в нескольких
рублях. Богатым он никогда не был, во и там не разбогатеешь.
- Да, ты никогда никем не станешь, - с горечью сказала тогда мать. -
Я это знала еще, когда замуж за тебя выходила!
В юности сыну казалось, что мать вышла замуж за отца, потому что
обожглась на любви к другому, после чего решила, что самое лучшее - тихая
заводь и что тосковать по стремительным водам она больше не станет. Отец
был великий никто: любящий - в меру, работящий - тоже в меру; ему еще не
было и сорока, когда он решил, что остальную часть жизни он проведет,
сидя на берегу с удочкой, под западным ветром, когда клюет даже самая