"Сергей Адамович Колбасьев. Большой корабль" - читать интересную книгу автора

ржаной муки распирает четырех человек.
- Ненадолго такая сытость, - ответил скептически настроенный врач. -
Воздух будет стремиться выйти обратно.
- И пусть выходит, - решил старший помощник. - Лучше ненадолго, чем
никак. Вечером организуем.
Эти разговоры были в порядке вещей. Но за последнее время в
кают-компании, кажется, появились разговоры другого характера. Болотов
откинулся на спинку стула и недоброжелательно оглядел сидевших за столом. У
них были желтые лица. С какой стати он отказался обсуждать с комиссаром
политическое состояние комсостава? Товарищеская спайка? Разве он им товарищ?
Просто чепуха. Чепуха, неприемлемая для человека, который хочет стать
коммунистом. Довольно. Сейчас же после чая надо пойти к комиссару и доложить
о Кривцове, - слишком подозрительно он себя ведет все эти дни.
- Товарища Кривцова по делу! - из двери позвал вахтенный.
Кривцов побелел:
- Кто?
- К командиру.
"Значит, насчет отпуска", - успокоился Кривцов и, вставая из-за стола,
взял с собой стакан и белую булку, чтобы по дороге занести в свою каюту.
"Интересно знать, откуда он берет такие булки,- глядя ему вслед, думал
Болотов. - Кроме того, интересно, зачем он так часто ездит в Рамбов. Что там
в Рамбове делать? Говорит - девушка. Врет. Ему не до девушек - он болен".
Болотов встал, решив немедленно идти к комиссару. Но выйти из
кают-компании ему не удалось. Прямо на него из двери вылетел дико
размахивающий руками Верблюд. Он мычал, выкатив глаза и перекосив лицо.
- Алексеев! - вскрикнул старший помощник. - Почему вы ушли с вахты?
Верблюд остановился, судорожно хватаясь за подбородок. В глазах его был
ужас, и говорить он не мог.
- Спятил! - испугался Лебри.
- Маркевич, заступайте на вахту! - распорядился помощник. - Срочно!
Верблюд, увидев доктора, бросился к нему. Мотая головой, он залопотал
на непонятном, действительно верблюжьем языке.
- Пустяки, - ответил ему доктор. - Зевнули дальше, чем надо, и
вывихнули челюсть. Ничего особенного. Сейчас наладим.
- Вот что значит зевать на вахте! - торжественно заявил Растопчин.
Хохот никогда не следует непосредственно за восприятием смешного.
Всегда бывает очень маленькая пауза, необходимая смеющимся, чтобы набрать
воздуха. На этот раз пауза разрешилась совершенно неожиданно, и общий хохот
не состоялся. Вместо него Растопчину ответил сильный и близкий взрыв.
Сидевшие повскакали с мест, а двое стоявших сели.
- Кто это? - тихо удивился Лебри.
- Наверх! - крикнул Болотов. - Аэропланы!
- Нет, - ответил Поздеев, и после второго взрыва, от которого вздрогнул
весь огромный корабль, на бегу добавил: - Снаряды. Очень большие.
У двери получился затор, и столпившиеся вдруг отхлынули назад, - в
кают-компанию входил командир. Его круглое мясистое лицо лоснилось от пота,
но казалось совершенно равнодушным.
- Николай Гаврилыч!
- Есть, - ответил старший механик.
- Как пар и турбины?