"Сергей Адамович Колбасьев. Река ("Бахметьев" #3) " - читать интересную книгу автора

Вахтенный пропал неизвестно куда, а шлюпку, привязанную к колесному
кожуху, било о борт и уже наполовину залило водой.
Все это безобразие становилось нестерпимым, и его следовало немедленно
прекратить.
- Вахтенный! - крикнул Бахметьев, с трудом взобравшись на борт своего
корабля, но никто ему не ответил. - Вахтенный! - крикнул он еще громче, и из
внезапно раскрывшейся двери камбуза выскочил рулевой Слепень. - Кто на
вахте? - спросил Бахметьев, потому что Слепень в дополнение к своим прямым
обязанностям был строевым старшиной и вел наряды.
- На вахте, товарищ командир? - переспросил он, чтобы дать себе время
вспомнить.
- Где же еще, черт! - Бахметьев был до крайности раздражен всем, что
случилось с ним в штабе флотилии, и, кроме того, был определенно голоден, а
хлеба у него в каюте не оставалось.
- На вахте... - еще раз повторил Слепень и неожиданно сознался: - Ей-ей
не помню. Такой молодой, из водников. Белобрысый.
- Превосходно, - ответил Бахметьев. - Вашему белобрысому за то, что его
не оказалось на месте, - десять суток без берега. А вам пять, чтобы в другой
раз лучше помнили.
- Есть пять! - Слепень никак не ожидал подобных строгостей, а потому
даже растерялся.- Есть десять!
- А пока что позаботьтесь, чтобы у вас не утонула шлюпка, и сейчас же
сделайте из этих досок приличную сходню. Исполнение я проверю. - И, не
дожидаясь ответа, Бахметьев быстрыми шагами пошел к двери, помещавшейся в
надстройке командирской каюты.
- Сплошная пакость, - пробормотал он, но, обогнув высокую поленницу
дров, чуть не наткнулся на комиссара Ярошенку и резко остановился.
- Замечательный вечер, - негромко сказал Ярошенко. - Тишина и такое
небо. Взгляните вон на ту тучу. Она будто рыба с красными плавниками.
И голос, и слова Ярошенки были настолько неожиданными, что Бахметьев
раскрыл рот, но выговорить ничего не смог.
Медное солнце садилось за лесом противоположного берега, и закат
огромным пожаром стоял над рекой. Одна из туч действительно была похожей на
чудовищную рыбу, но неужели комиссар Ярошенко мог любоваться красотами
природы?
- Завтра будет ветер, - сказал наконец Бахметьев, потому что что-нибудь
сказать нужно было. - Это гораздо лучше, чем дождь.
Ярошенко улыбнулся:
- Ну конечно, лучше. Значит, нам с вами унывать ни к чему? Верно?
На стоявшем за кормой "Робеспьере" пробили склянки и резко просвистела
дудка вахтенного. Кем мог быть раньше этот комиссар Ярошенко? Все равно, кем
бы он ни был, разговаривать с ним следовало осторожно. Но внезапно Бахметьев
почувствовал, что соблюдать осторожность в разговорах и заниматься всяческой
дипломатией он больше не может. Никак не может.
- Чепуха все это, - решительно сказал он. - Собачья чепуха. Смотреть
противно.
Ярошенко промолчал. Казалось, что он даже не слышал, но останавливаться
уже было поздно:
- Вы поймите: так воевать нельзя. Нет никакой физической возможности.
Все равно ничего не выйдет. Это же не флотилия, а плавучая богадельня.