"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора Вот и станция. Путь окончен. Дальше в белый свет побежит поезд.
Лобанович вышел из вагона, немного постоял, подумал и, не заходя на станцию, пошел по полотну железной дороги. В ушах стоит еще шум вагонных колес, а впечатления от поездки, от недавних экзаменов тускнеют и блекнут. Начинает светать, пробуждается Полесье. Далеко в лесу токует какой-то запоздалый тетерев, словно кто-то набожный читает молитвы. Еще звонче, еще с большим вдохновением правят соловьи свою заутреню. Как дым ароматных смол, возносят к небу болота свои туманы, и, казалось, совершают богослужение окутанные тонкой дымкой леса. Все светлее становится восток, играет, переливается золотисто-багряное, пурпурное чудо - счастливая, радостная улыбка рождающегося дня, чтобы загореться, засверкать алмазной россыпью на свежей листве деревьев, на густых, бескрайних зарослях лозняка, осоки и аира. Впереди постукивает, погромыхивает, словно пересмеивается и переговаривается с рельсами, дрезина, и этот веселый разговор отражают стены леса, что стоит рядом с железной дорогой. Едут рабочие, полешуки-хлопцы. Они весело перебрасываются шутками и крепко налегают на толстые палки-рычаги, подгоняя дрезину. Где-то в стороне звонко и музыкально выводит трели пастушья труба; болота подхватывают ее голос и несут его далеко-далеко вдоль кромки леса. Золотой пожар солнца заливает верхушки деревьев. Учитель подходит к переезду и сворачивает на знакомую лесную дорогу. Некоторое время он идет среди молодого сосняка. Вот и круглая полянка, где он когда-то встретил панну Людмилу. Отсюда уже близко деревня. Но утро такое славное, в лесу так хорошо, что он садится на пенек и слушает, как поют дрозды, как где-то на краю леса кукует кукушка. Он думает, чем займется Вероятно, долго и во всяком случае не будет спешить, пока здесь остается еще и Ядвися. Чем ближе он к ней, тем ярче встает перед ним образ этой славной девушки. С новой силой оживает в груди все, чем он жил последнее время. Лобанович поднимается и идет дальше. Дорога выходит из леса на гать. За гатью видны Сельцо, корчма старого Абрама, часовенка, высокие дикие груши. За деревней, подняв неподвижные крылья, все в той же позе неподдельного изумления стоят две ветряные мельницы. Учитель проходит гать, минует корчму и через несколько минут открывает дверь и входит в кухню. Возле печи с ухватом в руках стоит сторожиха, переставляет горшочек. - День добрый, бабка! - День добрый, паничок! - приветливо отвечает бабка. - Разве же, паничок, вы пешком пришли? - Да, бабка, на паре своих приехал. - Любите вы ходить, паничок. Лучше бы товарного дождались и до разъезда доехали. Лицо у бабки озабоченное и словно чем-то опечаленное. - Как же вам там, паничок, бог помогал? - спрашивает она. - Хорошо, бабка. Хлопцы отлично сдали экзамены. Можно сказать, лучше всех других школ. Бабка веселеет. Видно, и ей приятна эта новость, и она искренне рада ей. Но вскоре снова ее лицо отчего-то становится грустным, и она тихо вздыхает. - Что ты, бабка, вроде как зажурилась чего-то? |
|
|