"Владимир Колабухин. Мат Королю " - читать интересную книгу автора

Карточки действительно оказались его. Он узнал бы их из тысячи. К тому
же на месте были чернильные метки, оставленные осторожной матерью.
Это было какое-то чудо!
Теперь-то он знает, что чудес не бывает на свете. Скорее всего, Король
не нашёл, выкрал у него эти драгоценные карточки. Сейчас понимает, почему
тот вернул их ему. Но тогда!... В тот вечер он во все глаза благодарно
глядел на Короля, верил каждому его слову и готов был следовать за ним хоть
на край света.
И попёрся. На свою беду, на своё несчастье. Стал, как Король, вором. И
мать раньше времени превратил в старуху. И у самого - ни здоровья уже, ни
радости... Кому он нужен такой? Кто приветит? А теперь ещё и эта женщина с
синими глазами... С каким страхом она глядела на него, наверное, что только
не передумала.
От тяжёлых воспоминаний у него неожиданно разболелась голова. Альбатрос
стиснул зубы, не столько от головной боли, сколько от горечи собственных
ошибок. Он повернулся лицом к стене и плотно сомкнул глаза, стараясь
поскорее заснуть, чтобы забыться от неприятных мыслей.


3

Проснулся он поздно. Поднял голову с подушки, прислушался. За стеной
мать сердито стучала посудой. Он встал, помахал руками, чтобы размяться,
медленно оделся и вышел на кухню.
- Поесть бы чего-нибудь, ма!... - попросил он, чмокнув её в жидкий
седой пробор на голове.
Она угрюмо отмахнулась, в глазах стояли слёзы.
- Отстань, целовальник!... Вторая неделя пошла, как вернулся. Думала
хоть теперь остепенишься, работу найдёшь... Ну что молчишь-то, что?

- Не так-то это легко - найти работу, - задумчива возразил Альбатрос,
вспомнив, как уговаривали его об этом же в райотделе, куда он явился за
пропиской.

- А ты просился где? - не отступала мать. - Жить-то на что будем?

- Да есть у меня немного...

- Мне от тебя ворованных денег не надо! - жёстко отрезала мать. - Опять
за своё взялся? Опять за старое? Эх, горе ты моё, горе! - Голос её надрывно
затрепетал горьким упрёком. - Ни копейки чужих не возьму, так и знай. Зачем
мне чужие-то? Ведь кто-то слезами за них умывается. Неужели ты этого не
понимаешь? Неужели так очерствело твоё сердце?
Альбатрос побледнел. Сердце-то его как раз щемило всё чаще и чаще,
словно кто ножом по нему водил. Потому и щемило, что день ото дня всё теперь
близко к себе принимало. Вот и сейчас перед глазами опять возникла та
одинокая испуганная женщина.
Мать на полуслове осеклась, увидев, как переменился он в лице и,
схватившись за грудь, осел на табуретку.
- Тебе что - нехорошо, да? - метнулась она к нему, бросив в раковину