"Владимир Колабухин. Мат Королю " - читать интересную книгу автора

Очнулся он от чего-то сырого и холодного на груди и сладковатого во
рту. Рядом, опустившись на колени хлопотала над ним эта синеглазая женщина.
У кровати тускло отсвечивал причудливой формы ночничок.
Альбатрос выплюнул таблетку и подтянул ноги, пытаясь встать. Женщина
опять испуганно сжалась.
- Не бойся, - с трудом выговорил он, едва ворочая распухшим языком. - Я
сейчас уйду.
Женщина как-то неопределённо кивнула и покосилась на телефон, стоящий
на тумбочке у двери. Альбатрос перехватил её взгляд.
- Уже вызвала?
Женщина снова кивнула, боязливо посматривая на его размалёванные
татуировками грудь и руки.
- Понятно... Всё правильно.
Альбатрос пружинисто выпрямился и метнулся назад, к раскрытому окну.

Уже на земле он услышал шум мотора: к подъезду задремавшего дома
стремительно выруливала машина "Скорой помощи". В окнах лестничного пролёта
замелькали белые халаты. Он проследил за ними из-за вяза - исчезли они на
третьем этаже.
"Осёл! Идиот!" - разозлился на себя Альбатрос и, уже не прячась,
ринулся в ночную, безмолвную мглу.

2

В тот вечер Альбатрос ощутил не только колющую боль в сердце, но и
почувствовал, что в душе его что-то сломалось. Вернувшись домой, он никак не
мог уснуть. Ворочаясь на узкой кровати в душной комнате, он до мельчайших
подробностей вспомнил всё, что пережил с малых лет. "Похоронку" на отца,
погибшего в сорок третьем в боях под Курском. Печальные глаза матери, устало
валившейся на койку, как только возвращалась после долгой смены с завода.
Опухшие от голода руки его вдовой тётки, украдкой сующей ему горстки сухих
хлебных крошек, собранных неизвестно где...
Вот тогда-то впервые он вышел на "промысел". Захотелось хоть чем-то,
хоть как-то облегчить страдания этих дорогих ему людей. В ту пору в ходу у
мальчишек было много военных песен. Две-три знал и он. И голос был звонкий.
Вот и пел - то для проходящей маршевой роты, то для раненых, пробравшись во
двор госпиталя, то для работниц местной пекарни... А домой возвращался уже с
раздувшейся на груди рубашкой, бережно прижимая к впалому животу кусочки
варёной свеклы, ломтики хлеба, кульки с крутой пшённой кашей.
Мать сначала беспокоилась - откуда, мол, такое богатство, потом узнала,
стала растроганно называть кормильцем. Так и дожили до счастливого дня
Победы.
И всё бы, может, закончилось хорошо, если бы однажды, где-то году в
сорок шестом, не потерял бы он продуктовые карточки, с которыми мать послала
его в магазин.
Изрёванный от обиды на своё ротозейство, измученный долгими
неутешительными поисками злополучных карточек, забрёл он к вечеру в
городской парк, где вовсю гремел оркестр, и решил вновь попытать свой
звонкий голос, чтобы с его помощью хоть что-то заполучить в качестве
компенсации за тяжкую утрачу. В дальнем углу парка он заметил на траве