"Евгений Степанович Коковин. Морская школа (Детство в Соломбале - 2)" - читать интересную книгу автора

двумя. Избушку один построил, огород раскопал, рыбу ловит, птицу на лету из
двустволки бьет.
- Как же он на лодке-то гребет?
- А он не гребет - галанит. У него на корме уключина. Одним веслом с
кормы как начнет в ту да в другую сторону крутить, что твой винтовой катер
гонит...
- Чего рассказываешь! - пренебрежительно прервал меня Гриша. - Не знаю
я, что ли, как галанить нужно! У нас Сашка так галанит, что твоему Григорию
не угнаться. Обставит как дважды два!
Я знал, что Гришка Осокин хвастается и привирает. Может быть, его брат
Александр и умеет галанить, но только ему до лесника Григория в гонке все
равно, что пескарю до щуки.
- А сколько ему лет, Григорию? - спросил Костя. - Очень старый?
- Сказал тоже - старый! Бороды нету и морщин нету. Молодой еще и
здоровый. Только руку на германской войне потерял. Теперь вот и живет один и
зиму и лето тут, в глуши. Дедушко рассказывал - горе у него какое-то в
жизни. Невеста, кажется, от него отказалась, когда он в деревню с войны без
руки воротился.
- Дура... - угрюмо заметил Костя.
- Ясно дело, не умная. Дедушко говорит, он человек самостоятельный, со
смекалкой, и рука хоть и одна, а золотая. Что хочешь смастерит. А невеста у
него дочка ижемского богатея была, с норовом. Да и батька у нее не захотел
зятя безрукого.
- Потому, наверно, он и зол теперь на людей, - задумчиво предположил
Гриша.
- Не знаю... все бывает.
Наступило молчание. Я думал о Григории, о красивом и сильном человеке,
о его несчастливо сложившейся судьбе. Вероятно, о том же думали и Костя, и
Гриша. Костер прогорал, пламя стало совсем маленьким, чуть заметным. Гриша,
не вставая с места, осторожно положил на огонь две небольшие сухие ветки.
Наверное, ему уже надоело любоваться высоким пламенем, или после разговора о
Григории он не хотел досаждать человеку, которому поручено охранять лес.
- А может, так и лучше получилось, - неожиданно произнес Костя,
поднявшись и стряхивая со штанов песок и травинки. - Я, например, был бы
большой, ни за что бы на дочке кулака не женился, да еще на такой, которая
заодно с батькой. Кулаки в деревне - это те же буржуи, против бедняков и
Советской власти идут.
- Конечно, ему теперь лучше, - согласился Гриша. - Живет себе один,
хочет - рыбу ловит, хочет - на охоту идет или купается целый день. Никто не
мешает. А что, ребята, не выкупаться ли нам еще разок?
- Еще волосы не высохли, - сказал Костя и взглянул на меня. - Вот сетки
бы посмотреть.
Сети впервые в жизни доверены мне дедом. Не хуже заправских рыбаков
загородили мы ими устье Еловуши, предварительно забив колья. Тут уж, само
собой понятно, всем распоряжался я. И ребята полностью признавали за мной
это право.
- Рановато, - сказал я и для убедительности посмотрел на солнышко. Так
делал дед Максимыч, определяя время.
Однако меня самого давно терзало жгучее любопытство. Подождав для
важности еще минут пять, я сказал: