"Евгений Степанович Коковин. Морская школа (Детство в Соломбале - 2)" - читать интересную книгу автора

мальчика и очень жалел его. Он частенько разговаривал с Илько, приносил ему
еду. Когда было особенно холодно, Матвеев уводил Илько с палубы в кочегарку,
где всегда было тепло и даже уютно. Матвеев уже много лет плавал на
"Владимире", хорошо знал свой пароход и любил его. Илько в благодарность
нарисовал кочегару "Владимира", а потом нарисовал и портрет Матвеева.
Перед отходом из Печоры на пароход явилось много американских офицеров.
Среди них были такие, которых раньше Илько никогда не видел.
Очкастый "хозяин" подозвал к себе Илько и стал показывать его друзьям.
Забавляясь, он бросал ненцу куски сырого мяса, требуя, чтобы Илько ловил
куски на лету.
Илько хотел убежать, но его схватили. Он сопротивлялся, кусался и
царапался. Перепуганный и обозленный, он с ненавистью смотрел на
американцев.
- Ничего, приучим, - сказал очкастый, приказав солдатам надеть на Илько
ошейник и привязать к дверям каюты на корме.
Через несколько дней "Владимир" пришел в Архангельский порт.
Была поздняя осень. Увидев берег, Илько решил бежать от ненавистных
людей, которые издевались над ним. Он сказал об этом Матвееву. Ночью кочегар
тайком подошел к Илько и ножом перерезал ошейник. Он помог мальчику
незаметно выйти с парохода на берег. Темными улицами Илько выбрался на
окраину города и укрылся в лесу. В городе ему оставаться было опасно.
Мальчик решил из Архангельска попасть в тундру, на Печору. Это было
очень трудно - идти сотни километров через леса и болота. На это, вероятно,
не отважился бы ни один опытнейший охотник, будь он в положении Илько - без
пищи, без оружия, без карты и компаса.
Но что оставалось делать Илько? Несколько дней плутал мальчик по лесу,
питаясь ягодами. Наконец он вышел на берег Юроса, и тут его спящего нашел
Григорий.
Лесник приютил Илько в своей избушке. Вскоре он привык к своему
маленькому питомцу и полюбил его.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
У ЛЕСНИКА

Мы слушали рассказ Илько, ни словом не перебивая его. Когда Илько
закончил, минуты две мы молча сидели в тишине. Гриша, лежа на траве,
сосредоточенно ковырял сучком землю. Обхватив руками колени, Костя смотрел
куда-то далеко-далеко, поверх леса.
Река, к вечеру потемневшая, без единой рябинки, казалось, застыла. В
дремотном забытьи притихли деревья и кустарники. Только одинокая осина и при
полном безветрии неумолчно шелестела листвой, словно дрожа от озноба.
Желтокрылый, в серой пыльце липу-нок, похожий на большую моль, трепетно
вился над костром в бездымной струе нагретого воздуха.
Молчание нарушил Костя.
- Ничего, Илько, - ободряюще сказал он, - теперь тебе некого бояться. И
пешком идти в тундру не нужно. Сядешь в Архангельске на пароход и поедешь на
Печору, к себе домой.
- Теперь Петра Петрыча нету, - с тоской сказал Илько.
- А если хочешь - оставайся в городе. Будешь учиться, станешь доктором
или учителем.