"Евгений Коковин. Гарнизон маленькой крепости (Сборник "Костер большой дружбы")" - читать интересную книгу автора

В левом каземате у станкового пулемета сидели двое - Горяев и
Альянцев. Альянцев прибыл в отделение вместе с двумя саперами. Это
было несколько дней назад, когда пулеметчики во главе с Усовым
заступили на боевую вахту в укреплении.
Вдалеке, справа и слева, были слышны частые хлопки выстрелов и
треск пулеметных очередей. Иногда тяжело ухали орудия. Горяев
поминутно привставал на колено и смотрел через щель на черную полосу
лесной опушки.
- Почему они не атакуют? - спрашивал Альянцев тихо.
Горяев не отвечал. Он сам удивлялся тому, что после второй атаки
немцы успокоились. Может быть, они что-нибудь замышляют? Он
подозревал, что и Альянцев думает об этом и тревожится. Пожалуй,
Альянцев даже боится. Он сидит, втянув голову в плечи, и о чем-то
думает.
Известие об окружении вначале тяжело подействовало на Горяева.
Сознание сдавили невидимые клещи, и он думал - все пропало. Но твердый
голос сержанта Усова, спокойствие Любова, прежняя деловитость
Анисимова - все это ободрило его. Горяев признался себе, что они
смелее и мужественнее его. И, стыдясь перед этими людьми, он отгонял
страх, старался говорить тверже и спокойнее, так же, как они.
- Они могут разрушить ДОТ из орудий... - полувопросительно и в то
же время полуутверждающе сказал Альянцев.
- Бросьте хныкать, - ответил Горяев.
- Почему наши не прорвутся к нам?
- Будет время - прорвутся.
- Они могут опоздать, - уныло проговорил Альянцев.
На этот раз Горяев искренне возмутился. Он понял, что Альянцев
боится только за себя. Хотелось ответить этому человеку обидным
словом, назвать его трусом, но Горяев сдержался и только сказал
словами коменданта:
- Мы будем держаться!
Он вдруг поверил, что он может быть таким же, как Усов и Любов.
Мы - это звучало сильно и придавало уверенность.
В каземат заглянул Сибирко и моментально исчез. Остались слова
его песенки-
Тогда всему ДОТ-у сквозь дым улыбались
Ее голубые глаза
- Поет, - с раздражением произнес Альянцев и еще больше съежился.
Горяев улыбнулся. Раньше веселость Сибирко ему тоже часто
казалась неуместной. Но теперь он увидел, что связист всегда таков.
Сибирко любил музыку. Он с первого раза улавливал мотивы, готов был
часами просиживать у радиоприемника и слушать концерты со всего света.
У него была особенность: он по-своему неожиданно переделывал тексты
песен и арий. Сейчас Сибирко пел, а два часа назад сосредоточенно и
сердито стрелял из своей винтовки.
- Приготовиться! - послышалась команда Усова.
- Немцы! - сказал Ершов, пробегая около каземата.
- Опять... - встревоженно и со страхом прошептал Альянцев.
А Горяеву уже совсем не было страшно. Он хотел показать