"Евгений Коковин. Экипаж боцмана Рябова (повесть) (детск.)" - читать интересную книгу автора

ничего, вместо яла-шестёрки будет наш шлюп. Так и будем его называть.
Наступило время дать шлюпу достойное имя.
- "Адмирал Нахимов", - раньше всех предложил Вяча.
- Очень уж громко для маленького шлюпа, - заметил Антон.
- Давайте назовём шлюп "Юный спортсмен" или "Старт". - Яну, заядлому
яхтсмену, хотелось, чтобы шлюпу дали спортивное название.
- "Стартом" назовём, а какой ещё финиш будет, - рассмеялся Вяча. - А вот
название: "Стрела"!
- Наш шлюп как стрела не полетит, - уныло заметил Егор.
- С парусом он хорошо пойдёт, - оживился Ян.
- А меня, старого морячину, что-то на лирику потянуло, - включился в спор
Степан Иванович, выбивая о каблук сапога трубку. - Вот смотрите, кто над
нами кружит.
Мальчики подняли головы.
- Ласточки.
- Ну и как? Плохое название?
- "Ласточка"... - Антоша вопросительно оглядел ребят. - По-моему, хорошее
название.
- Я согласен, - сказал Вяча.
- Отличное название! - согласился и Ян.
На том и порешили: назвать шлюп "Ласточка".
- А теперь нам ещё свой вымпел нужно придумать, - заявил Вяча.
- Это верно! поддержали его ребята. - Вымпел обязательно нужен. Только
какой?
- А если такой, сказал Ян, который перевидал вымпелов столько же, сколько
яхтенных парусов. - На удлиненном голубом треугольнике, как в небе, -
белая ласточка. Белая, потому что она освещена солнцем.
- Что же, хороший будет вымпел, - одобрил боцман. - Мы его на грот-мачту
повесим. А на корме - красный с серном и молотом государственный советский
флаг. Сегодня дома с Егором да с Ириной Григорьевной и соорудим. -
Помолчав, он заговорил снова, начав со своей любимой прибаутки: - На
пеньковом конце четыре узла - четыре матроса, боцман один, капитан в уме.
Итак, "Ласточка" - на добрые дела для людей. Моё правило: ни дня без
доброго дела. И весёлое, ободряющее слово - тоже доброе дело. Якорь
поднят. Отдать швартовы! Антон, пиши на борту шлюпа название "Ласточка".

При дворе Петра Первого

Задорно насвистывая "Юного барабанщика" и как будто ни о чем не думая,
Вяча Полянкин неторопливо шагал по набережной Северной Двины. Нет,
конечно, ни о чём не думать Вяча не мог. Он думал о предстоящей завтрашней
поездке к Новодвинской крепости. К той крепости, под огонь пушек которой
Иван Рябов посадил на мель вражеские шведские корабли. В воображении
мальчика Новодвинская крепость представлялась неприступной твердыней.
Казалось бы, когда, как не теперь, наслаждаться щедро палящим солнцем,
которое в Архангельске и греет-то как следует месяц-два в году, любоваться
простором сверкающих вод Северной Двины, которая скоро опять забушует
штормами, а потом покроется шугой и надолго застынет, коварно заполненная
ледяными заставами, восхищаться великолепными океанскими теплоходами,
стоящими у причалов и на рейде! Но Вяча сейчас не видел перед собой ни