"Сергей Коколов. :не гасите света. памяти Ильи Тюрина." - читать интересную книгу автора

несносные, но живые стихи"30, должны стать своими, родными.
Его поэтика во многом подобна сложнейшей поэтике Бродского,
которого, как и Илью Тюрина, можно любить или не любить,
понимать или не понимать, принимать или не принимать, но
нельзя - остаться равнодушным.
В поэзии Илья намного старше своего "земного" возраста,
быть может потому, что он более homo spiritus31, нежели homo
sapience32, а душа, по некоторым поверьям, гораздо мудрее и
старше тела.
Hесмотря на всю его сложность, он лиричен, тонок. Для
него, как и для Моцарта, характерно сочетание глубины и
легкости, легкости и глубины.
Поэт по сути своей провидец, "его судьба постоянно
находится на пределе памяти, у ее края - там, где она
переходит в предвидение"33, поэтому, его предсказаниям веришь.
Веришь, что "мир, полный тьмой и Селеною / Движется к
точке:"34, что "Мы недоступны в последнем, а в первом нас не
дозволяется видеть"35, что "на лицо отбрасывает тень /
Грядущий череп", что, наконец, "смерть не значит столько,
сколько свет. / И вход не значит столько, сколько выход"36.
Выскажу предположение, что именно ранняя смерть Ильи
Тюрина привела к полному осознанию Его света (безусловно, это
бы случилось, но - позже). Такова, увы, судьба многих
российских поэтов. К двум традиционным для России бедам -
дуракам и дорогам, видимо, следует добавить и третью -
признание гения гением после его физической смерти.
Умом Россию не понять, не понять умом и Илью Тюрина. Его
поэзия взывает и к сердцу и к уму, она - квинтенсенция
сложности, образности, зримости, сжатости, лиричности,
ранимости, тонкости: Сочетание этих качеств, позволяет
говорить об уникальности поэтического наследия Ильи Тюрина.

"Без темы и неведомо кому:"37. Вместо заключения.
Fugit irreparabile tempus38:
Еще немного и поэзия Ильи Тюрина станет академической
темой кандидатских и докторских диссертаций. Еще немного и
появятся пухлые тома исследователей его творчества.
Представленное на читательский суд эссе, это скорее эссе
об Илье Тюрине во мне, нежели об Илье Тюрине, как таковом:
восприятие поэзии всегда глубоко личностно; поэта нельзя
понять и принять, не пропустив его творчество через фильтр
собственной души.
Поэзия Ильи требует болезненного вживания, ее свет
a+(h*., ярок для обычного человека, но, всецело им
проникаясь, становишься светлее и сам:
Слишком часто поэт пишет "без темы и неведомо кому:"
Счастье Ильи Тюрина (наше счастье!) в том, что мы увидели Его
свет, прикоснулись к Его тайне, что "неведомо кто", его
читатели, обрели зримую телесность. Так дай нам Бог, не
погасить света Ильи Тюрина!