"Алексей Кожевников. Дадай ("Из жизни беспризорных") " - читать интересную книгу автора

В большом зале среди пальм, в ослепительно ярком электрическом свете,
лежал мертвый Ленин. Духовой оркестр играл "Похоронный марш". В полном
молчании проходили мимо гроба. Женщины впереди плакали. Чугунок не мог
оторвать глаз.
- Ленин! Это Ленин!.. -он видел его в первый раз.
- Похоронят его, закопают, - прошептал Дадай.- Жалко. Мамку не так
жалко было.
Но Агап не понял Еремкиных слов, ему, Агапу, свою мамку, которая родила
его уродом, все-таки жалко больше всех.
Вышли, а в ушах все еще звучал "Похоронный марш".

Ты умер, Ильич. Над могилой твсей
склоняем мы наши знамена...\

Чугунок прислушивался, запоминал слова, пел на тот мотив, который
играли у гроба Ленина.
В день похорон Агап ушел искать работу, все эти дни он жил полуголодом
и сегодня не выдержал.
- Пойду петь, - сказал Чугунок и тоже ушел.
- А на похороны не пойдете? - спросил Дадай.
- Голодно, Дадай, замерзну я...
Дадай один пробирался на Красную площадь. Приставал он к организациям,
за одной из них прошел мимо гроба и во время этого пути решил твердо бросить
уличную жизнь и выбиться...
- Выбьюсь, чужой я, щенок. Скоро пойду под флагом, своим стану, не
вытолкают из рядов... Теперь мешаюсь только.
Холодно было и голодно; от голода, еще сильней морозило. Дадай вернулся
в Армянский и заснул там, обнявшись с трубой.
У него от голода кружилась голова, он просыпался и стонал.
Агапка говорил Дадаю:
- Чего голодаешь? Умрешь. Иди и укради на хлеб; на хлеб можно.
- Нет, не пойду, слово дал не воровать...- И Дадай, больной от голода,
метался во сне и кричал...
Вернулся Чугунок.
- Ешь, бери, Дадай, - предлагал он булки.
- Где взял, не украл?
- За песни. Милиционер говорит мне, - нельзя петь, траур, Ленин умер, а
я ему новую песню про Ленина и спел... Можно, - весь вечер ее и пел. Ешь,
Дадай, не ворованы...
На следующее утро Дадай пришел в милицию, где ему случалось ночевать в
дни полного отсутствия пристанища. Дежурный милиционер не мог договориться с
ним и направил к начальнику.
- Не могу поладить, чудное парень говорит.
- Что тебе надо? - спросил начальник.
- Не хочу я больше воровать, воровством жить. Cлово дал вчера Ленину; в
фабрику меня определите, что бы и учение там было. Хочу под красным флагом
ходить как свой, а не чужой. Ленин на меня прямо показал и говорит: "Все
учены будут, всем места хватит".
- Когда это Ленин говорил и на тебя показывал?
Дадай вспомнил 17-й год.