"Ирмгард Койн. Девочка, с которой детям не разрешали водиться " - читать интересную книгу автора

как они пойдут на похороны. Мои родители тоже пойдут на кладбище, хотя
господин Клейнерц нарочно пригласил их в гости, чтобы помешать этому. Если
сказать им, что из всех детей на похороны не разрешили идти мне одной, мама
станет плакать и потеряет всякую веру в меня.
В каждой шеренге должно было идти по четыре ученика. Но в хвосте
оказалось трое лишних. Тогда фрейлейн Кноль подошла ко мне и, хитро
улыбаясь, сказала, что готова меня простить, если я искренне раскаиваюсь и в
присутствии детей дам обещание исправиться. И еще она сказала, что тогда мне
разрешат пойти вместе со всеми и Траутхен Мейзер даст мне руку. Но я ни за
что по своей воле не подала бы руки такой противной девочке, как Траутхен,
чтобы несколько часов подряд шагать с ней рядом. К тому же Траутхен Мейзер
вовсе и не собиралась давать мне руку, а две другие девочки из последней
шеренги, где не хватало четвертого человека, и вовсе испугались, что им
придется идти рядом со мной. А фрейлейн Кноль хотела простить меня только
потому, что в шеренге не хватало одного ребенка. Ей вовсе не хотелось быть
по-настоящему доброй, никто не хотел быть со мной добрым. Тогда я вспомнила
совет господина Клейнерца и сказала фрейлейн Кноль, что не желаю оставаться
в дураках и теперь сама не хочу идти вместе со всеми.
Я ушла из дому в белом платье с черным бантом. Тетя Милли сказала: "У
ребенка прямо-таки трогательный вид". Я притворилась, будто иду в школу для
участия в похоронном шествии, а сама стала бегать взад и вперед по бульвару
и ужасно замерзла. Издали мне было видно, как мои родители стояли у
Мела-тенского кладбища, ожидая процессию. Народу было много. Я стала
медленно подкрадываться к ним. Подошла процессия. Лошади были совсем черные,
а музыка звучала медленно и грустно; воздух был похож на траурную вуаль, и
все мужчины сняли шляпы. У меня от волнения забилось сердце. Я все ближе
подходила к родителям и к тете Милли. У всех детей в руках были белые розы.
Многие женщины плакали, и я слышала, как тетя Милли всхлипнула и сказала:
"До чего же трогательно! Какие замечательные похороны!"- и встала на
цыпочки. На свадьбах она делает точно так же.
Моя мама все время только и повторяла: "Но где же наш ребенок?" Под
мышкой она держала мое пальто. Она искала меня глазами и ничем другим не
интересовалась. Она хотела найти меня и дать мне пальто, чтобы я не замерзла
и не простудилась. Тут я не выдержала, расплакалась и окликнула ее. Она
очень испугалась. Я рассказала ей все, рассказала, что я кощунствовала перед
лицом смерти, и обещала исправиться.
Вечером пришел господин Клейнерц и принес мне большую грушу. Но я ее не
съела, а подарила маме, а она разделила ее пополам: половину мне, половину
себе. Мне пришлось дать кусочек тете Милли, но я сделала это только для
мамы - ведь тетя Милли сказала, что я опозорила всю семью. Мама погладила
меня по голове. Это меня немного удивило, так как обычно она, к сожалению,
всегда заодно с учительницами и вместе с ними нападает на меня.
А потом я составила завещание на тот случай, если умру. Господин
Клейнерц помогал мне. Новые коконы, которые я выведу, я завещаю своей матери
и категорически запрещаю фрейлейн Кноль, Траутхен Мейзер и Минхен Ленц
присутствовать на моих похоронах.

ШАЙКА НЕИСТОВЫХ БАНДИТОВ

Вчера вечером я никак не могла заснуть, потому что должна была