"Альфред Кох, Игорь Свинаренко. Ящик водки (том 2) " - читать интересную книгу автора

нам, что он не желает работать, поскольку его программу не приняли! Тоже
мне, предводитель дворянства! Погоди, постой, мил человек! Ты борись,
убеждай, перетаскивай на свою сторону. Есть мы, люди на местах, обопрись на
нас. Мы народ будем подымать. На митинги (тогда это ух как модно было). Что
это за детсад - не хотите и не надо? Что ты на этих ублюдков смотришь? А вот
мы - хотим!. Хотим твои "500 дней"! Давай командуй нами, руководи. Что нужно
делать? Мы сделаем, мы готовы...
Нет, ушел... Жалко. Хороший парень... Откуда я знал? Так казалось...
Мне мои приятели, российские депутаты, - Петя Филиппов, Миша Дмитриев, Миша
Киселев по телефону кричали: "Ух, кого мы сейчас выбрали к Силаеву первым
замом по экономике! Ты не представляешь! Гришу Явлинского! Отличный парень!"
Я им верил. Они там в Москве. Им виднее.
Но, может, это у него такой тактический ход? Как у Кутузова? Сейчас
отступить, а потом раз - и на белом коне... Очень похоже на правду. Ну-ка,
давай-ка не упускать его из виду... Ну вот, я же говорил, после отставки
поехал по регионам. Значит, я прав. Будет бороться.
Декабрь 1990 года. Звонок от Чубайса (он тогда - первый зампред
Ленгорисполкома): "К тебе в Сестрорецк едет Явлинский! Будет встречаться с
народом. Организуй все там как надо".
Это уж не извольте беспокоиться, милостивый государь! Встретим как
родного. Где-то там у меня запрятана баночка красной икры? Жена: "Не дам!"
(90-й год на дворе.) Куда там. Забрал и разговаривать не стал. Бутылка
армянского (?!) в кабинете припрятана. Так, нарезочки, салями, сырок (сердце
кровью обливается). Организуем встречу в кинотеатре, а потом в кабинет, по
душам поговорить. Там-то я все и выведаю. Как супостаты сожрали в этой
страшной Москве нашего гения реформ. (Вот всегда так в России - талантливых
зажимают.)
Секретарша по селектору - подъехал! Ведут. На первом этаже - толпа
народу. Здравствуйте, Григорий Алексеевич! Как же так, а? Что они там в
Москве думают? Старушки запричитали. Одна, сухонькая: "Дай хоть я тебя
обниму, сынок!" Сволочи! Да мы за вас! Ааа! Куда? Да я сейчас, уже через
полчаса, в кинотеатре, придете? Конечно, что вы, Григорий Алексеевич!
Заходим в кабинет. Только сейчас заметил - с ним молоденькая
журналисточка. Страшненькая, рыженькая. Смотрит влюбленными глазами.
Мимолетом в голове пролетает: похоже, между ними ничего нет. Пока? Некогда
думать о такой ерунде. Надо же задать главные вопросы. О жизни. Что будет
дальше. Вообще. Что вообще? Черт его знает! Но ведь что-то надо спрашивать.
Такой человек перед тобой, дубина, а ты молчишь, как идиот.
- Коньячку? (Болван! Умнее ничего не придумал? Лишь бы налакаться! Ему
же сейчас выступать.)
- Пожалуй! (О-па. Неплохо!) Разлили, выпили. Закусили. Незначащие
фразы: как дела - да ничего, стараемся помаленьку. Вот давеча кур выкинули,
так сам с милицией ходил толпу разгонять. Не давали магазин на ночь закрыть.
Говорили (резонно) - торгаши ночью все по своим растащат. Выставили ночные
пикеты у холодильника: два депутата и милиционер. Толпа поворчала, но
разошлась.
Вижу - заскучал. Господи, что это я. Ему, наверное, по всей России одно
и то же рассказывают. И я со своей ерундой. Тут же надо о главном. И заодно
свою образованность показать. Чтоб понимал: мы хоть в деревне, но тоже не
лыком шиты. Ой, времени-то почти нет уже. Ведь уйдет к народу. Ну что ж ты,