"Альфред Кох, Игорь Свинаренко. Ящик водки (том 1) " - читать интересную книгу автора По Питеру. Тот же самый Володя Путин. Только, может, более сдержанный,
немножко больше дистанция... Но в 99-м с вероятностью 90 процентов президентом становился Примус. На этом Гусинский, кстати, обжегся, он поддержал Примакова и... сам понимаешь. Я тогда в печати выступал с текстами типа "настала пора объясниться". Я не оправдывался, я просто писал: "Ребята, а давайте отставим в сторону неприятность того, что я сказал, давайте проанализируем элемент неожиданности". И дальше начинаю говорить: "А что такого неожиданного я сказал, чего вы все не знали? Что Россия сырьевой придаток - это, извиняюсь, для вас не новость. И она не в последнее время им стала, а всегда им была. Дальше... Русские сами себя сажали". А они что думали, что марсиане их сажали, что ли? - Ну, видимо, это такая психологическая защита. Из психиатрии известно, что человек должен иметь оправдание всем своим поступкам. Когда оправдания нет, человек просто вешается. Врачи даже советуют психбольным все на кого-то свалить. Пусть лучше латыши, китайцы, белочехи будут виноваты... - А, понятно. И еще грузины, да? - Ну и грузины. Пусть будет хоть такая защита. Надо человека утешить, похвалить... - Извини, не согласен... Есть замечательное слово - покаяние. Без покаяния не бывает прощения. А без прощения не бывает очищения. Пока не покаялись... Репутация - Алик! Я даже не знаю, кого народ больше не любит - тебя или твоего - Кто не любит? - Здрасьте! Как - кто? Ты про себя читал хоть одно доброе слово в прессе? - Понимаешь, какое дело... Я не знаю, что там переживает Чубайс - он человек закрытый, мне трудно об этом судить, но я неоднократно говорил - и это не рисовка, не поза, - мне плевать, что про меня пишут. Мать звонит - ой, что написали! Я ее успокаиваю, а сам к себе прислушиваюсь: ничего не чувствую. Ты знаешь, я тебе искренне скажу: мне интересно мнение обо мне очень ограниченного числа близких людей. Для того чтобы в их глазах не упасть, я готов очень много сделать. Я готов убеждать, доказывать, оправдываться... перед людьми, которые для меня много значат. А что про меня думает абстрактная публика с еще более абстрактным журналистским сообществом - мне все равно... Допустим, в газетах пишут, что у меня совести нет. Может, репортеры так думают. Это их проблема. А среди моих деловых партнеров у меня репутация хорошая. Я слово держу, обязательства выполняю: взял в долг - так отдаю. После кризиса многие, которые считают себя порядочными, не расплачивались по абсолютно юридически корректным долгам, банкротились. А я по юридически корректным обязательствам все отдал. Понимаешь? - Красиво. Но с другой стороны, у тебя нет профессиональной необходимости в любви публики. Ты же не рок-звезда. - Да. И не народный избранник... - И ты даже на бульдога не обижаешься? Когда про тебя пишут, что Кох - это бульдог, который проводит в жизнь чужие решения, невзирая ни на что. |
|
|