"Василий Кохан. Месть " - читать интересную книгу автора

неподалеку от дома Марты.
- Бысыкало нужно арестовать, - убежденно сказал капитан.
- На каком основании?
- С самого начала дает заведомо ложные показания. Знакомство с Ириной
отрицает, от букета отказывается. Коваль возил его в Нетесов после нападения
на Балагура, а Бысыкало уверяет, что раньше. Виновен и выкручивается.
- Нужно доказать: причастен к преступлению или нет. Для этого
необходимы свидетельства, факты. Весомые. Неопровержимые.
- Под арестом во всем сознается.
- Найдутся основания - задержки в аресте не будет. Пока еще Бысыкало не
собирается бежать от следствия и суда. Потому и подчеркиваю: нужны
доказательства, а их пока что почти нет.
- А букет?
- Балагура не букетом ранили...
Дискуссия в кабинете Крыило несколько затянулась. Обговорили несколько
версий, и ни одна не получила обоюдного одобрения. Нужно было еще раз
проверить показания Бысыкало и искать не только Кривенко, но и давних
знакомых Балагура. Кто-то мог затаить злость, обиду и отомстить только
теперь.


Кровать Балагура стояла у окна. В открытую створку струился свежий
воздух - смесь запаха зрелых яблок из небольшого больничного сада и легкой
осенней прохлады. Дышалось легко. Но время в одиночестве тянулось медленно.
Зашла медсестра Галина, сделала укол, поставила градусник. Из палаты
уходить не спешила. Села на край кровати.
- Вы здешняя, Галинка?
- Да.
- Фельдшера Бысыкало знаете?
- Он не у нас - в поликлинике работает. Его мать интересовалась вашим
здоровьем. Говорят, Бориса подозревают в том, что ранил вас.
- За что?
- Вам лучше знать, Дмитрий Владимирович.
У Галины глаза синие, как утреннее небо весной; брови - журавлиные
ключи над вечерним окоемом; взгляд по-детски доверчивый.
Взяла градусник.
- Температура небольшая. И хорошо. Редко у кого так бывает после
операции. Вы молодец.
- Как печеный огурец, - попробовал пошутить Дмитрий, закашлялся и
почувствовал боль в груди.
- Почему вас родные не навещают? - спросила Галина.
Дмитрий какое-то мгновение молчал. Потом ответил:
- Нет у меня родни, Галинка.
Бледное лицо Дмитрия стало печальным.
- Была жена, сестричка, да с другим ушла и сына взяла.
Слово за слово Дмитрий рассказал о жене и сыне. Часто замолкал, будто
не зная, что сказать дальше. Галина заметила, как тяжело ему говорить, но не
удержалась от искушения и спросила:
- А Павел красивый?
Может, для Ирины и красивый. Не стал ни хвалить, ни хулить: какой есть,