"Василий Кохан. Месть " - читать интересную книгу автора

и хвостом зацепилась за кончик тонкой ветки. Ирина ахнула, но Хвостаня (так
Дмитрий назвал белку) тут же отцепилась, найдя удобное место чуть ниже.
Ирина глубоко задумалась, сидя у ручья на заросшей мхом каменной глыбе.
"Дмитрий, Дмитрий, куда же ты подевался? Я же тебе такие письма писала -
камень, и тот бы ответил".
Она наизусть помнит каждое письмо.


"Дорогой Дмитрий!
Пишу тебе это письмо, а на коленях сидит Митенька. Он тянет ручонки к
бумаге, бормочет: па... па... па... И вот мы вдвоем выводим большими
буквами: "Папа". Я не знаю, что хочет сказать наш сын, но уверена - первым
словом будет "папа". Малыш еще ничего не понимает, а я уже наговорила ему о
тебе много-много: как встретились, как поженились, как жили... А он все
бормочет свое: "па... па... па...", словно хочет выпытать, где ты. Говорю:
твой папа, сынок, далеко. Твой папа на синем-синем море, на большом, больше,
чем хата, корабле. Он повез за море старую, как баба-яга, беду. Повез, чтобы
потопить, чтобы она никогда больше не возвращалась. Твой папа ("Па... па...
па...") добрый и работящий. Он скоро вернется...
Мои сказки, Дмитрий, длинные. Сын заснет, а я все еще рассказываю. Для
себя. И становится легче. Наговорюсь, намечтаюсь и засну...
Ты, Дмитрий, писал, чтобы побольше заботилась о нашем малыше. Я все
понимаю, все для Мити делаю. А вернешься, будем воспитывать сына вместе.
Спрашиваешь, как живем? День за днем. Я уже писала тебе, что Фитевка
выставила нас из дома - к ней сын с невесткой приезжают, - и мы перешли жить
к Павлу в отдельную комнату, что с выходом на улицу. Не пойму только, почему
ты не отвечаешь на мое письмо? Рассердился? Не стоит. Другого выхода у нас
не было.
Мы с Митенькой каждый день подходим к календарю, и наш сынок своей
ручонкой срывает листок. Считаю дни до нашей встречи.
Ждем с нетерпением. Горячо целуем. Твои Митя и Ирина".
Ветер раскачивал ветки над головой. У ног журчал чистый - каждый
камушек видно - ручей. Ирина ощутила холодок, поднялась и пошла вверх. Ей
попались два боровика. Вдосталь налюбовалась их молодецкой статью, а потом
срезала и положила в корзинку. Стала искать грибы.
Она любила ходить по грибы с Дмитрием. Последний раз они отправились в
лес, когда уже ощипывал деревья первый морозец. В ущельях еще держалось
тепло, и грибы росли густо. Две корзины набрали. Было что мариновать,
сушить, жарить...
"У нас осень, - писал Дмитрий из колонии, - и я вспомнил наш последний
поход за грибами. Ты еще тогда приговаривала: "Хоть грибочки малы, я им
кланяюсь до земли". Как было хорошо! И как захотелось грибного супа. Вот
приеду - и сразу по грибы! Ведь опять будет осень".
На это последнее письмо Ирина сразу ответила:
"Добрый день, а может, вечер, дорогой Дмитрий!
Как видишь, мы живы и пишем тебе письмо. И здоровы. Митя недавно чуть
приболел - прошло. Без фельдшера обошлось.
В предыдущем письме я тебе второй раз сообщила: живем у Павла. Ты
почему-то об этом ничего не пишешь, как будто не знаешь. А может, не получил
наше письмо? Павел как раз ехал в город, и я попросила его опустить письмо