"Василий Кохан. Месть " - читать интересную книгу автора

Ирины; другие - что он украл сына; а третьи возражали и тем и другим,
придерживаясь мысли, что с того света еще никто не возвращался...
Ирина не находила себе места. Неужели лишилась сына? Может, сходить к
участковому или в сельсовет? Завернула Марьянку в одеяло.
"Пи-и... Пи-и..." - донеслось со двора.
Выглянула.
"Ма... Мама!.." - Митя толкает детский автомобиль - блестит никель,
краска; крутятся толстые резиновые колеса; светят фары; пикает сигнал -
настоящий "Москвич". И такая радость на лице мальчишки! А у Ирины хоть и
отлегло от сердца, но в глубине души сосет: заберет Дмитрий сына, переманит.
"Мы в кабине с дядькой Мироном приехали", - хвалится Митя.
Дядька Мирон - колхозный шофер. А говорун! Наговорил, наверное, и
Дмитрию: рот же не зажмешь. Ирина оглянулась от плиты. "Что будете
ужинать?" - "А мы в ресторане наелись", - гордо сказал Митя, гоняя вокруг
стола автомобиль. Зацепил колесом за диван. "Соблюдай правила движения", -
сказал Дмитрий. Голос показался Ирине сухим, бесцветным, будто никогда и не
было той сочности, напевности, которую могла отличить среди сотен голосов.
За долгие годы разлуки он как-то засох, стал чужим.
Дмитрий взял у Ирины ведра, пошел к колодцу, что стоит под деревянной
крышей во дворе у Кривенко. Ворот заскрипел: "Изменила... Изменила... Из..."
Ночь пахла яблоками. Захотелось одно сорвать. Но в сад к Павлу не
пошел. Все было родным и чужим одновременно. Смотрел на хату Фитевки, куда
привел Ирину. Вещи - в двух чемоданах. Первая ночь - на голых досках: не
было у хозяйки лишнего матраса. Постепенно разжились. Купили шкаф, кровать с
пружинной сеткой, стол, стулья. Оба работали, появились деньги. Все шло
хорошо до того злосчастного вечера, когда какой-то бес подбил украсть
колхозное зерно. За это отсидел, искупил вину, а червячок стыда и до сих пор
точит душу, заставляет опускать голову перед знакомыми.
Дмитрий внес полные ведра.
Ирина укладывала спать детей. "Папа, чтоб ко мне пришел", - крикнул сын
из соседней комнаты. "Иду", - ответил Дмитрий и тут же услышал: "Нам бы
поговорить... Слышишь?.." - но не отозвался.


Наталья Филипповна понимала Балагура: мужская гордость взяла верх. Не
мог сразу отбросить все, что скопилось в душе за годы разлуки, смириться с
потерей жены.


Опять лежал без сна рядом с сыном. "О чем с Ириной говорить?.. Все
ясно, как белый день. Сразу бы уйти отсюда - Митя удержал. Никак не могу
расстаться. А уходить нужно. О работе договорился. Пойду шофером. Начальник
районной милиции рекомендовал меня председателю одного колхоза. Утром и
распрощаюсь. Мите скажу, что должен отбыть на море - корабль не может ждать
и отплыть без моряка не может. Скорее отплыву - скорее вернусь..."
Утром и уехал. "Куда ты, Дмитрий?" - попробовала остановить его Ирина.
"Митю не обижайте", - глянул косо и пошел.
- С тех пор мы и не виделись, - сказала Ирина.
Она уже успела наведаться в хирургическое отделение.
"Дайте хоть одним глазом глянуть. Хоть с порога".