"Василий Кохан. Месть " - читать интересную книгу автора

Прав был Кривенко - слезами горю не поможешь. Бесконечной печалью тоже.
"Нет и не будет Дмитрия. Что делать? Как быть?" И Ирина опять лила слезы,
опять кручинилась. Высохла от горя.
Через полгода Кривенко прорубил дверь из своей комнаты в комнату Ирины.
Она не перечила. Отдалась на милость судьбы, как оторванная ветка течению
воды. Орявчик постепенно как бы и забыл Балагура, смотрел на Павла и Ирину
как на счастливую семью. Только сын спрашивал: "Где папа?" И Ирина не знала,
что ему ответить. Ведь раньше говорила: "Он далеко, сынок, в море". -
"Папа - моряк?" Ирина кивала головой. "А дети говорят: я безотцовщина". -
"Неправда". - "Когда же он придет?" - "Море широкое, синее и далекое. Скоро
вернется".
Утешала сына, а в мыслях укоряла себя: "Зачем обман? Пока Митя
маленький - не понимает. Но ведь вырастет, как тогда все объясню?.."
Потом Кривенко послали на курсы при сельскохозяйственном институте. А
Ирина родила дочку. Павел отпросился домой. "Дров я нарубил, молоко будет
приносить Фитевка, режь кур и переживешь-перетрясешь зиму без меня, -
говорил прощаясь. - А ты, шпингалет, - дернул за ухо Митю, - чтобы слушал
мать, нянчил сестренку. Может, гостинец и заслужишь".
Спустя какое-то время - Ирина как раз пошла к фельдшеру: Марьянка
простудилась, кашляла - в дверь к Кривенко постучали. "Заходите!" - крикнул
Митя, который домовничал и невыносимо скучал, сидя в хате.
Высокий человек в новеньком плаще теплыми серыми глазами глянул с
порога на такого же сероглазого Митю, протянул сильные руки, поднял
мальчишку к потолку, а потом прижал к широкой груди и целовал, гладил по
голове, приговаривая: "Милый мой... Любимый мой..."
Митя, должно быть, сердцем почувствовал: только отец, настоящий отец,
может так. Тоненькими руками обвил шею Дмитрия, разговорился - о себе, о
матери, о сестренке...
Когда Ирина вернулась от фельдшера, Балагур уже знал: у нее есть дочь;
Кривенко уехал на курсы; сыну скоро в школу; дядя Павел любит только
Марьянку.
Ирина остановилась посреди хаты, не бросилась обнимать Дмитрия, не
упала к его ногам. Изумленно смотрела, словно колебалась: поверить или нет в
то, что видят глаза, - муж воскрес?
Митя, умостившись на коленях отца, весь светился радостью. Ирине
показалось, что никогда не видела сына более счастливым.
"Извини, растревожил семейный покой. Я ненадолго", - виновато произнес
Дмитрий. А Митя крепко обнимал его за шею, словно боялся: уйдет отец, и
ребята опять будут дразнить безотцовщиной, говорить, что его принес аист, но
бросил не в капусту, как других детей, у которых есть отцы, а засунул в
дупло, и его оттуда достала мать.
"Чего же я стою?" - Ирина бросилась накрывать на стол.
Ужинали молча.
Потом она рассказала Дмитрию, как по селу пошел слух о его смерти, как
писала письма, как адвокат посылал запрос. А Балагур делал вид, что все это
давно ему известно и нечего повторять сказку-небылицу. Наконец открыл
запыленный чемоданчик, протянул Мите вырезанных из отшлифованного оленьего
рога собак, запряженных в сани. Они везли закутанного в кожух маленького
мальчика. "У нас коней запрягают, - громко, от всей души рассмеялся Митя, -
а это псы". Дмитрий не стал объяснять, что в тундре ездят на собаках. "И это