"Анатолий Коган. Войку, сын Тудора (Хроника времен Штефана III Великого) " - читать интересную книгу автора

своей крепости.
Новые перемены начались в ней без малого за двадцать лет до описываемых
событий, после воцарения господаря Штефана Третьего. Выполняя заветный план
своего погибшего отца Богдана-воеводы, предательски убитого собственным
братом, князь приказал расширить и усилить белгородские укрепления.
Руководство работами поручили тридцатилетнему тогда архитектору Антонио, как
раз прибывшему в Монте-Кастро после долгих скитаний по свету. Армия
рабочих - выполнявших государеву службу жителей южно-молдавских деревень -
присоединила к первому двору еще один, окружив его стеной с башнями, а затем
возвела вокруг всей крепости еще одну, менее высокую стену, вплотную
прижатую к внешнему обводу и сделавшую его таким образом двойным. Затем с
северной стороны, под скалой, протянули отдельный пояс стен к самому лиману,
чтобы под этим прикрытием всегда иметь доступ к воде. А вдоль всей черты
сухопутных укреплений выкопали невиданных размеров ров, который выложили
изнутри камнем - для прочности.
Все эти гигантские работы были в основном закончены. Достраивались
только большие ворота внешнего обвода. И кучки людей, каменщиков и
носильщиков-салагоров, копошились во рву и на некоторых малых башнях.
Всюду блестели на солнце литые и кованые пушки крепостного наряда.
Сверкали шлемы дежурных воинов. И реял в самой середине крепости, на
высоченной, словно мачта, башне таинственного Юги-воеводы вышитый серебром
алый флаг, украшенный рогатой турьей головой.
Зодчий, Володимер и Войку прошли вдоль древнейшей Юговой, теперь
внутренней стены к воротам, охраняемым копейщиками, и вышли в старый,
неукрепленный Монте-Кастро. Чинный, тихий и сравнительно чистый городок
богачей и старшего воинства остался позади; после широкой незастроенной
полосы, оставленной вдоль рва, чтобы было место для обстрела при возможной
осаде, потянулись белгородские посады. От крепостных ворот в гавань тянулась
еще довольно широкая, прямая улица, и выше нее, по склону холма,
разместилось немало добротных домов за крепкими заборами, с садами и
огородами, с конюшнями, амбарами и прочими службами. Володимер без труда
узнал в этом зажиточном, богатом даже квартале ту самую часть города, куда
он попал в ночь побега и где встретился со своим спасителем.
Здесь тоже были конторы, несколько православных, католических и
армянских церквей, наконец - каменное здание, в котором в былые, славные для
генуэзцев на Молдове времена помещалась их торговая палата. Теперь в нем
заседали молдавские городские власти - шолтуз и двенадцать членов его
совета, пыргарей. Перед этим большим домом раскинулась пыльная площадь,
увенчанная кронами громадных старых грабов, не без юмора именуемая
горожанами "площадью панства", ибо нищих здесь было особенно много, и тут
они с наибольшей наглостью приставали к прохожим. Вокруг расположились самые
приличные из белгородских таверн и постоялых дворов. На этом месте глашатаи
объявляли о прибытии новых товаров, зачитывали княжеские указы и
распоряжения пыркэлабов, представителей высшей государственной власти на
этих берегах.
По правую сторону от главной улицы, за кварталами богачей, взбирались
на пологий холм ремесленная слобода - улицы гончаров, кожевников, скорняков,
хлебников, кузнецов, оружейников. А слева пузырилась серая мешанина
припортовых махал, прорезанная беспорядочным лабиринтом зловонных проулков.
В теплой, пахнущей прелью и дымом, кухней и падалью, путанице жалких,