"Павел Ефимович Кодочигов. На той войне " - читать интересную книгу автора

Запущенная рана не заживала долго, все сочилась гноем. Пришлось
вооружаться костылями. Тамара научилась ходить на них так же быстро, как
плавать и ездить на лошади. Встала и пошла, скоро стала прыгать через
несколько ступенек по лестнице, делать "гигантские шаги". Мускулы на руках
окрепли, плечи развернулись, правая нога стала тоже сильной и выносливой, а
левая, на которую долго нельзя было ступить, занежилась.
Тамара почувствовала это, пройдя несколько кварталов по Валдаю после
выписки из госпиталя.
Тихий, почти сплошь деревянный городок этот, со всех сторон окруженный
лесистыми холмами и переполненный военными, понравился Тамаре, но она не
поддалась соблазну побродить по его улицам, всего час позволила себе
провести на берегу озера. Наслышалась о нем и от сестер и нянечек много: и
большое-то оно, и глубокое, и синее, как море, и красивое. Все так и
оказалось. И острова на озере хороши, и на Иверский монастырь с его
Успенским собором не насмотришься, и синь в воде проглядывается, но далеко
не черноморская.
Тамара ополоснула лицо, попила из ладошек воды, побродила босиком по
проклюнувшейся травке - когда еще придется? - и поспешила на дорогу. Там
тоже не задержалась. Водитель первой же машины притормозил, стоило взмахнуть
над головой тощим вещмешком.
- Куда тебе?
- До Новоселиц. Возьмете? - строго ответила Тамара.
- Отчего не взять, если документы в порядке.
- Документы предъявлю на КПП, - еще строже сказала Тамара и забралась в
кабину.
Без костылей она проходила в госпитале всего ничего, и раненая нога
давала о себе знать тупой, не прекращающейся болью. Устроив ее поудобнее,
присмотрелась к шоферу.
Черные от грязи и обжигающего солнца руки его, казалось, ничего не
делая, лежали на баранке, а машина шла ровно, без рывков и торможений,
вовремя делая крутые повороты. Глаза смотрели на дорогу с прищуром, на лбу
гнездились глубокие морщины. Из-под распахнутого ворота промасленной
гимнастерки выпирала мощная, поросшая седыми волосами грудь. Бирюк, подумала
Тамара, будет молчать всю дорогу.
Серо-грязная лента шоссе придерживалась подножий окружающих холмов, но
все равно ныряла с горки на горку, иногда взбиралась так высоко, что
горизонт раздвигался до бесконечности и неохватная глазом даль влекла к
себе, завораживала. Только здесь, в центре Валдайской возвышенности, поняла
Тамара отца, так и не полюбившего красавицу Одессу.
Воевать Тамаре пришлось недолго - без одного дня всего три месяца.
Прошла и проехала она за это время много, но такой красоты еще не видела -
не до нее было. Когда отступаешь, не трогает ни зелень перелесков, ни
простор полей, птичьего гомона и то не слышишь. Теперь у Тамары было время
присмотреться к окружающему и оценить широкий размах лесов и холмов, синь
неба и покой в природе. И чувство Родины затрепетало в Тамаре пронзительной
любовью и болью.
Следом за отцом мать как живая встала перед глазами. Приглушенная на
какое-то время тревога за судьбу родителей вновь захлестнула Тамару.
Поселок Сиверский фашисты захватили в августе, успели мама с папой уйти