"Павел Ефимович Кодочигов. Так и было " - читать интересную книгу автора

не все долетают, куда надо, да и много ли на них погрузишь.
- Оно та-а-к, а с нами-то что будет? - спрашивали бойцов умудренные
горьким летним опытом валышевцы.
- У вас полный порядок! Мы вперед пойдем, вы в тылу останетесь, -
уверенно отвечали красноармейцы.
Они казались счастливыми - много уже деревень освободили, - и в то же
время злыми - не отошли после боя, товарищей погибших не могли забыть. И
другое приметил Гришка: большинство красноармейцев по возрасту могли с отцом
сравниться. Командиры тоже не такие стройные и подтянутые, какими он привык
их видеть. У одного даже ремень из кобуры выпал и волочился по снегу. Гришка
тут же подскочил к нему:
- Товарищ командир, вы пистолет не потеряли?
- Нет, я его у сердца держу, чтобы не замерз. А ты чей такой шустрый
будешь?
- Ивановых. Вы моего отца, часом, не знаеге? Он тоже воюет. Его
Филиппом Ивановичем звать.
- Не приходилось встречать, - улыбнулся командир, пряча ремешок за
кобуру. - Спасибо, что предупредил, а то бы я его и потерял, пожалуй.
Командир отца не знал, но, может, красноармейцы где видели? Стал и:х
спрашивать. Э, отвечали Гришке, Ивановыми всюду пруд пруди, но Филиппа
Ивановича не знаем, и зря ты своего отца среди нас ищешь - мы из Сибири на
фронт приехали.
"Так-то оно так, - подумал Гришка, - а вдруг?" Пошел дальше, каждому
военному в лицо заглядывал, незаметно для себя к реке спустился и оказался у
кухни, где клокотали в котлах щи и упаривалась каша. От одного их запаха у
Гришки свело скулы. Однако подойти ближе к армейскому хлебову не решился -
просить еду в деревне считалось последним делом. Пока раздумывал, как быть,
услышал голос повара:
- Эй, малый, есть хочешь?
Хотел сказать, что нет, но голова сама собой закивала в знак согласия.
- Тогда неси посудину побольше и другим скажи, чтобы приходили, - у
меня сегодня лишней пищи много-о, - протянул повар, хотел сказать еще
что-то, но поперхнулся.
Через несколько минут Гришка примчался с ведром, и повар наполнил его
почти доверху. С легкой Гришкиной руки деревня потекла к военной кухне и
скоро гремела ложками, таращила глаза на хлеб, испеченный не деревенским
караваем, а городским кирпичиком в какой-то фронтовой пекарне. Хлеб был без
всяких примесей и добавок, вначале казалось, что его можно не есть,
достаточно и того, чтобы им надышаться. Невиданно большие куски настоящего
хлеба сами собой таяли во рту и приносили необъяснимую усладу. И опять
казалось, что никто и никогда в жизни не ел ничего более вкусного и
сладкого, чем вот этот мерзлый, далеко не вчерашней выпечки хлеб. Но у
бойцов был еще чай! Настоящий - грузинский! У них был даже, умереть можно от
одного взгляда на него, настоящий, сверкающий белизной сахар! Его откусывали
микроскопическими кусочками.
Теснясь с неожиданными гостями в землянках, колхозники прикидывали, что
не напрасно в начале зимы, по первопутку, заготовили и вывезли бревна:
весной без задержек можно начинать рубить дома из дармового, по сути дела,
леса - немцы заготовку прохлопали и налогом не обложили, своим тоже не до
того будет. Там, глядишь, школа откроется, керосин, мыло, спички начнут