"П.В.Кочеткова, Т.И.Ревяко. Палачи и киллеры ("Энциклопедия преступлений и катастроф") " - читать интересную книгу автора

поручений. Георгий Константинович выглядел до крайности озабоченным и не
скрывал этого. Неожиданно он предложил мне:
- Оставайтесь в Москве д,о 7-го. Посмотрите военный парад на Красной
площади в столь необычайной обстановке, кое-что вместе обсудим...
Когда утром 7 ноября я вышел из "эмки" на набережной Москва-реки, со
стороны Васильевского спуска, ко мне подошли два офицера НКВД и с
непроницаемыми лицами козырнули: - Извините, генерал, но таков порядок:
предлагаем вам оставить личное оружие в машине.
У меня в голове мелькнуло: "Наверняка здесь, в Москве, что-то
стряслось! Такого еще не бывало!".
Покосил глазами по сторонам: так и есть! Трясли не только меня, но и
всех других военных, выходивших из машин. И только поздней ночью, с глазу на
глаз, Жуков успел шепнуть мне, что какой-то мерзавец совершил нападение на
товарища Сталина.
Нотариус Лев Левицкий:
В этот злосчастный вечер я возвращался из Замоскворечья, с именин моего
брата, работника одного из Наркоматов. Решив сократить путь, я направился к
дому через спуск у храма Василия Блаженного и далее напрямик, через Красную
площадь. Уже успел поравняться с Лобным местом, как впереди, - мне
показалось, что от здания бывшей городской думы, - раздались гулкие в ночной
тишине выстрелы.
Извините за откровенность, но что прикажете делать в этой обстановке
мне - бедному, несчастному гражданину? Который в своей жизни не только ни с
кем не воевал, но даже не зарезал цыпленка? Короче говоря, от этой стрельбы
я для себя ничего хорошего не ожидал и счел за благо рухнуть на брусчатку
мостовой.
В нескольких шагах впереди меня, со стороны Спасской башни, на бешеной
скорости пронесся автомобиль и скрылся на улице Куйбышева.
Тут послышались шаги, вокруг меня суетились какие-то товарищи с
револьверами в руках, все в военной фороме.
- Товарищ майор! - крикнул один из них. - Здесь вот еще один
соучастник!
Меня за шиворот подняли с земли, заломали руки за спину, связали и
втолкнули в подъехавший крытый автомобиль.
Продержали месяца три в "Бутырках". Допрашивали непрерывно, причем
почти все время - по ночам. Перед первым допросом в кабинете следователя
меня бегло осмотрел очень крупный начальник и сказал заполнившим кабинет
командирам:
- Вы с этой дряхлятиной поосторожнее! Он нам нужен живым!
А месяца через три случилось невероятное: с меня (кстати говоря, тоже
ночью) взяли расписку "о неразглашении" и... выпустили с миром! И что за
напасть: тоже глубокой ночью, когда трамваи уже давно не ходили. Мне ничего
не оставалось, как до рассвета переминаться с ноги на ногу у входа в тюрьму,
чтобы по дороге не нарваться на новые выстрелы.
Полковник КГБ в отставке Михаил Яремич: Профессиональных покушений на
товарища Сталина не было.
В первую очередь, это наша, чекистов, заслуга: мы его берегли, как отца
родного! Кроасноармейца Дмитриева, пальнувшего в Иосифа Виссарионовича
осенью 42-го, я вообще в расчет не беру. Четыре выстрела из трехлинейки,
пронесенной в центр города из-за недосмотра неопытной милиции. Да еще не