"П.В.Кочеткова, Т.И.Ревяко. Палачи и киллеры ("Энциклопедия преступлений и катастроф") " - читать интересную книгу авторанужды, что мужчина справится с заданием метания бомбы лучше, чем она;
наконец, что если бы ее участие было необходимостью, то - я уверен - товарищи обратились бы к ней. Но она настойчиво просила передать ее просьбу Азефу, и я должен был согласиться. Вскоре приехали Сазонов и, Азеф, и мы опять собрались вчетвером на совещание. На этот раз Каляева не было, зато присутствовал Швейцер. Я передал товарищам просьбу Бриллиант. Наступило молчание. Наконец Азеф медленно и, как всегда, по внешности равнодушно сказал: - Егор, как ваше мнение? Сазонов покраснел, смешался, развел руками, подумал и сказал нерешительно: - Дора такой человек, что если пойдет, то сделает хорошо... Что же я могу иметь против? Но... Тут голос осекся. - Договаривайте, - сказал Азеф. - Нет, ничего... Что я могу иметь против? Тогда заговорил Швейцер. Спокойно, отчетливо и уверенно он сказал, что Дора, по его мнению, вполне подходящий человек для покушения и что он не только ничего не имеет против ее участия, но, не колеблясь, дал бы ей бомбу. Азеф посмотрел на меня: - А вы, Веньямин? Я сказал, что я решительно против непосредственного участия Доры в покушении, хотя также вполне в ней уверен. выпускать на террористический акт только тогда, когда организация без этого обойтись не может. Так как мужчин довольно, то я настойчиво просил бы ей отказать. Азеф, задумавшись, молчал. Наконец, он поднял голову: - Я не согласен с вами... По-моему, нет основания отказать Доре... Но, если вы так хотите.. Пусть будет так. 15 июля между 8 и 9 часами я встретил на Николаевском вокзале Сазонова и на Варшавском - Каляева. Они были одеты так же, как и неделю назад: Сазонов - железнодорожным служащим, Каляев - швейцаром. Со следующим поездом с того же Варшавского вокзала приехали из Двинска, где они жили последние дни, Боришанский и Сикорский. Пока я встречал товарищей, Дулебов у себя на дворе запряг лошадь и проехал к Северной гостинице, где жил тогда Швейцер. Швейцер сел в его пролетку и к началу десятого часа раздал бомбы в установленном месте - на Офицерской и Торговой улицах за Мариинским театром. Самая большая, двенадцатифунтовая бомба предназначалась Сазонову. Она была цилиндрической формы, завернута в газетную бумагу и перевязана шнурком. Бомба Каляева была обернута в платок. Каляев и Сазонов не скрывали своих снарядов. Они несли их открыто в руках. Боришанский и Сикорский спрятали свои бомбы под плащи. Передача на этот раз прошла в образцовом порядке. Швейцер уехал домой, Дулебов стал у технологического института по Загородному проспекту. Здесь он должен был ожидать меня, чтобы узнать о результатах покушения. Мацеевский стоял со своей пролеткой на Обводном канале. Остальные, т.е. Сазонов, |
|
|