"Андрей Кочергин. Как закалялась сталь-2 и 1/2" - читать интересную книгу автора

безразличны карты, глобусы и пыхтение жуликоватых политиков. Именно они,
единственные в своем роде, - профессиональные любители Родины, то есть
делающие "это!" за деньги - очень большие, надо отметить, деньги!
При слове "Родина" мне гораздо ближе и понятнее отношение к нашим
старикам и собственным родителям. Одиноким людям, доживающим этот странный
век в щемящее время в родных городках и протягивающим сухонькую руку на
вокзалах неуютных мегаполисов.
ЭТО И ЕСТЬ НАША РОДИНА! Это наши старики, родившие нас, и рожденные
нами дети. Рожденные то ли от маниакального безрассудства, то ли от
запредельной решительности, то ли от дурманящей любви. Но если наши дети
лишь открывают этот фальшивый мир, читая сказочное вранье, то наши старики
уже во многом закрывают его, как занавес глуповатой оперетки. Закрывают,
смотря нам в спину и ожидая только одного... "Может, хотя бы у этих
что-нибудь получится? У нас-то не получилось". Когда мы говорим о любви к
Родине и не бубним пошлые и заезженные до кариеса фразы, то скорее всего мы
говорим об острой любви к своему двору, школе, маме и соседской девчонке,
подарившей нам первые, холодом сжимающие живот, чувства именно любви!
Родина внутри нас, как запах маминой комнаты, - это не вынуть и не
поменять, как увядающую в болезнях почку. Либо что-то не так с нашим сердцем
или тем, что называется еще более туманным понятием, - Душа. Я до странности
русский человек, хотя генетически имею вполне обоснованные кочевые и
узкоглазые корни, что не хорошо и не плохо. Куда меня теперь, кривоногого?!
Ну не Монголию же мне теперь обожать?!

Примечание. Люди, поменявшие... нет, не Родину, а место
дислокации, остаются инвалидами навсегда. Не верите - спросите их сами.

Как русский человек, я хочу понять, что есть мой русский народ. Дабы
уточнить, на хрена я-то ему нужен и в каком таком секретном месте? Кто я и
куда мы идем, дружно перемешивая грязь под нашими привычными ногами, задрав
глуповатые лица к солнцу, чтобы не видеть, как в это время шарят по нашим
карманам? Вера в правительства и руководителей - это для России рке даже не
смешно. Вера в светлое и неясно откуда берущееся будущее слишком наивна для
взрослого человека, требующего исходных данных для подтверждения прогнозов.
Поэтому эволюционное развитие не есть исторический контекст этой
бесновато-блаженной нации. Ей нужны потрясения и бунты, войны и мятежи -
лишь в них мятущаяся в своих жертвенных крайностях русская идея находит поле
для истерически- гениальной деятельности. Все-таки мы азиаты - дикие и
совершенно не предсказуемые для западных прагматиков.
Даже религия у нас редкая - ортодоксально жертвенная, не дающая
обещаний и не помогающая в бытовухе, но подвижническая и героическая в своем
абсолютизме и истовости. Греческие батюшки рке вполне могут разговаривать в
Храме Гроба Господня по сотовому телефону. А на питерской могиле Батюшки
Иоанна Кронштадтского стоит именно гробовая тишина, и сжимается сердце от
вида больных детей, с мистическим спокойствием и удивительной верой целующих
священные камни надгробия.
Наши дети знают нечто такое, чего уже не знаем мы, очерствев в
кровопролитных боях с собственным идиотизмом, плохой погодой и пьющими
соседями. Не надо бежать в православные храмы, не нужно заставлять себя
поверить, как совершенно бесполезно заставлять себя пукнуть, не имея на то