"Андрей Кочергин. Как закалялась сталь-2 и 1/2" - читать интересную книгу автора

перебравшись в верхнюю часть рейтинговой таблицы соревнований.
Обколов ногу новокаином, весьма средненько выступил по гимнастике,
сохранив однако положение в таблице. Удивительно, но на ногу никто не
обратил внимания. Для откровенного лоха, начавшего плавать в двадцать один
год, он обычно плыл достаточно бодро: 100 метров вольным стилем по длинной
воде за 1,15. Голова отказывалась верить в худший результат, температура
незамысловатого тельца к тому времени была уже 38 градусов. Только в душевой
бассейна тренер Рехтин из Свердловска увидел его "валенок" -
кроваво-сине-черную ногу, раздувшуюся от колена до стопы включительно. По
бассейну прокатился интриганский шепот: "Да он ни плыть не будет, ни на
лыжах бежать. Ловите подставу! Вот танкисты сейчас вляпаются!"
Поплыл, неуклюже толкнувшись от тумбочки одной ногой и плюхнувшись
боком на "дорожку", греб, протяжно визжа в воду от боли и ярости. Если бы
какой-нибудь маг-чародей провокационно спросил его: "А давай ножку оттяпаем,
но ты добьешься того, что хотел", то он совершенно точно ответил бы: "Легко!
Режь!" Вода казалась кипятком. Не хватало дыхания, не хватало длины гребка,
ноги висели сзади, как два куска дерьма на хвосте дворового Тузика. 1,23 -
чистый позор! Рейтинг после периода эрекции печально обвис до середины
таблицы, а мастерский норматив виделся ему чем- то вроде полетов Дэвида
Копперфилда. То есть выполнить как бы можно, но иди и сам попробуй пробежать
на одной ноге 10 км чуть быстрее собственного лучшего времени - чистый
фокус.
Ночь он провел в ознобе и кошмарном полусне. На утро не мог заставить
себя проглотить кусок курицы... Голеностоп, бинт, пара кубов новокаина, пара
горстей аспирина, какие-то антибиотики, какая- то мазь, что-то дали
понюхать - фу, нашатырь. Спасало то, что всю зиму тренировал коньковый ход.
К тому же дело было в марте - лыжня жесткая и "теплая".
На старте голова просто тряслась, по показаниям очевидцев, цвет лица
напоминал стену в гауптвахте. Очень цомогли ребята-лыжники из сборной
округа. Видя такую беду с ногами и зная решимость этого "идиота", они
согласились вести его хотя бы на 37-39 минут.
Он поставил "валенок" в лыжню, а здоровой ногой начал толкаться так
называемым полуконысом. Благо техника не блистала совершенством и в лучшие
времена, даже тогда он бегал в основном за счет рук... На каждом повороте
трассы в его обезумевшие от боли и усталости глаза заглядывали представители
всех команд, недоуменно констатируя: "Да вроде он! Ничего не понимаю - я же
своими глазами ногу видел".
Когда он вдруг начинал "засыпать", на него, обернувшись, орал впереди
бегущий "сборник": "Быстрее, не сдувай, хрен ли спишь!" Захлебываясь
собственными соплями, "просыпаясь", он начинал орать, кровь возвращалась в
голову, и снова практически на одних руках он рвал эту бесконечно белую
линию, виляющую перед глазами. Голова заунывно гудела, последние километры
дороги он почти не видел.
Глухо рыдая и хрипя, ничего не понимая, он продолжал бежать вперед. Уже
не для того, чтобы набрать какие-то там очки или получить какой-то значок с
буковками - бежал потому, что нога, сволочь, пыталась растоптать своей болью
его волю, унизить его, заставить захныкать, уступить вполне понятным
смягчающим обстоятельствам.
На финише его схватили и остановили. Не удивительно, что он упал и
долго бился в истерических конвульсиях. Корчился, не стесняясь своих слез и