"Андрей Кочергин. Как закалялась сталь-2 и 1/2" - читать интересную книгу автора

Индустриального техникума, который слыл одним из лучших технических учебных
заведений в городе, имел просторные кабинеты и более чем трехметровые
потолки. Собственно, речь пойдет именно о них, а точнее о высоте между
этажами.
На дворе был ноябрь, как-то запоздало для Урала выпал первый снег.
Народ героически надел неподъемные пальто с воротниками из меха Чебурашки,
завистливо глядя на обладателей барахольно приобретенных синтетических шуб
и - "Боже, какая роскошь!" - настоящих монгольских дубленок, привезенных с
Севера.
Первая часть пары прошла показательно сонно. Прибегая с мороза и
попадая во влажное тепло аудитории, моментально впадаешь в перманентный
анабиоз, нет, скорее в термо-гипнотический транс. Попасть в столь измененное
состояние сознания очень просто. В абсолютном варианте стоит провести пару
часов в промокших ботинках на морозе, выплясывая принудительную чечетку,
затем контрастно погрузиться в горячую ванну, подпуская для релакса пузырьки
из неуправляемого более низа спины, и вот она - абсолютная нирвана! Даже и
не пытайтесь не уснуть.
Закончилась первая часть пары, и, чтобы уж совсем не потерять связи с
реальностью, народ стал угловато выбираться из-за столов, демонстрируя
судорожные потягивания вполне в духе передозировки галоперидолом. Из окна
аудитории еще вчера был виден полысевший по осени и равномерно обгаженный
задний двор техникума. Теперь он стал неузнаваем под тонким слоем первого
снега. Так видавший виды стульчак унитаза в гостиничном номере преображается
до доверительного вида, будучи накрытым газетой "Правда" с орденами в
заглавии и техническим отверстием, заместившим фото генсека. Прямо под окном
аудитории тянулся переход в лабораторный комплекс. Его крыша, накрытая
полупрозрачной простыней ослепительного снега, находилась от окна метрах в
пяти-семи, на ней отчетливо чернели каблукастые следы чьих-то ног.
Надо же, похоже, прыгнул кто-то, - вырвалось у кого-то само собой.
А это я вчера прыгал, - не моргнув глазом, сообщил любимец всех девиц
группы. - Ясное дело, ты бы обосрался прямо в полете, - добавил он и победно
оглядел благодарных слушательниц.
Испугался?.. Я?!
"Я опять испугался!" - горящая надпись мерцающими углями светилась
перед глазами.
Мир остановился. В глазах потемнело, его чуть было не стошнило прямо на
пол. Высота казалась убийственной, нереально огромной. Она смеялась ему в
лицо отчетливыми копытцами чьих-то следов и бубнила где-то в середине черепа
очень знакомым голосом: "Не, ну я-то смог, а тебе слабо? Зассал?.." Так
вырываются из-под воды, хватая зубами, глазами и руками глоток воздуха, по
пути разрывая ногтями лицо незадачливого спасателя. Он рванул раму - рама
оказалась загодя заклеена на зиму, рванул еще и еще. Полетели гирлянды
оконной бумаги, жалобно пискнул забытый и теперь уже вырванный с корнем
шпингалет. В лицо ударил кисловатый запах заводской трубы, замешанный с
морозным ароматом снегопада...
Через секунду он уже летел вниз, благодаря судьбу за то, что та не дала
ему шанса остановиться там, на подоконнике и осознать своей, такой
благоразумной и заботливой головой всего ужаса того, что он УЖЕ сделал.
Естественно, он упал. Глупо, неумело упал, плохо согнув ноги и
вдребезги разбив пятки.