"Всеволод Анисимович Кочетов. Предместье " - читать интересную книгу автора

- Не спорю. - Долинин тоже сбился с серьезного тона. - Ну ясно, даже
твой тезка по отцу - Александр Филиппович Македонский - обстановку учитывал.
Шел, шел восемь лет покорять Индию, дошел до Ганга, видит - река широкая, и
вернулся. [146]
Долинин засмеялся. За год до войны Наум Солдатов поступил на
историческое отделение университета и с жаром принялся изучать историю. Все,
что вычитает из книг, все, что услышит от лекторов во время очных сессий,
непременно рассказывал каждому, кто соглашался быть его слушателем. Но
как-то получалось так, что вся история, особенно древняя и средних веков, в
передаче Солдатова состояла исключительно из анекдотов - он знал их сотни.
"Понимаешь, - объяснил он однажды Долинину, - такой чудак профессор попался,
консультант. Самое главное для него, чтобы на лекции не спали".
- Опять извращаешь исторические факты, - вспомнив особенность
Солдатова, сказал Долинин. - С фактами надо быть все-таки осторожнее. Что,
например, ты будешь делать с тем фактом, что Цымбалова я с тобой не отпущу?
- А ты думаешь, для меня это новость? - ответил Солдатов, удивив
Долинина, который ожидал самого свирепого протеста. - Я уже заметил, как ты
его расхваливал мне третьего дня, - продолжал Солдатов. - Простак ты, Яков
Филиппович!
- Простак не простак - не отпущу.
- Хорошо, - миролюбиво согласился Солдатов. - Только поговори с ним
сам. Согласится ли еще? Я его пришлю к тебе. А пока будь здоров, до вечера!
В дверях Солдатов встретился с Ползунковым, который ветошью вытирал
руки.
- Алешка! - сказал Солдатов. - Я тут съел весь харч твоего хозяина.
Позаботься о новом.
- Как-нибудь, не сплошаю, Наум Ефимович!


6

Цымбал вошел бочком, что было ему явно не свойственно, держался
настороженно, готовый к обороне. Солдатов, видимо, не сказал ему, зачем
вызывает Долинин.
Долинин тоже молчал некоторое время. Подбирая нужные, наиболее
убедительные слова, он следил за влетевшим в окно зеленым жуком, который
медленно полз по столу. Когда жук добрался до оставленной Ползунковым вилки
и, потыкавшись в ее костяной черенок своим круглым лбом, повернул обратно,
Долинин поднялся и повел Цымбала к высоко прорезанному подвальному окну.
Только встав на носки, через это окно можно было видеть, вровень с
подоконником улицу, реку и за ней на противоположном, таком же, как и этот,
крутом берегу длинную линию похожих один на другой острокрыших домиков с
крашеными ставнями и резными наличниками. Домики стояли среди берез, густых
зарослей сирени, зелень которой сливалась с синью заречных лесов. Видите, -
сказал Долинин, указывая рукой в окно. - Когда-то в этой деревне был один из
лучших наших колхозов. В дни осенних и зимних боев большинство колхозников
было оттуда [147] вывезено, в деревне стояли войска, скот пошел на
продовольствие. Словом, хозяйство расстроилось так, что дальше некуда. И
ничего удивительного в этом нет. До передовой отсюда как-нибудь пять-шесть
километров. Немцы легко достают до нас артиллерией. Вон тот двухэтажный