"Всеволод Анисимович Кочетов. На невских равнинах " - читать интересную книгу автора

партийный комитет района, пославший дивизию добровольцев на фронт.
Измученный бессонными ночами, секретарь райкома рассеянно поглядел на Зину,
хотел было сказать что-то, но помешал телефонный звонок. Потом зазвонил
второй аппарат. Секретарь беспрестанно снимал трубки, прикладывал их то к
одному то к другому уху, в кабинет входили люди, косились на Зину, вели
разговор вполголоса. Зина почувствовала, что мешает, и ушла, так и не выдав
своих дум, не сказав, что, кажется, она сглупила, что ей тоже надо было идти
в полк: дружинницей, машинисткой, прачкой - лишь бы с Андреем.
На улице ее остановила полная молодая женщина в широкой и длинной,
скрывавшей беременность толстовке. Она спросила: "Жена Кручинина?" Зина
бросилась к ней: "Вы знаете Андрея?" Неизвестная за минуту до этого женщина
уже казалась ей давно знакомой и близкой. "И вас встречала, - ответила та, -
в одном доме живем, Я Соня Баркан. Смешная фамилия, да? На родине мужа, в
Дновском районе, так морковку в деревнях называют. Муж теперь комиссаром в
полку, в том же, где и ваш. Куда уехала, не сказал, сам не знает, но по
слухам - в Маслино. Помните, прошлым летом дети там в лагере были".
Вечером Зина зашла к Соне. "Поезда не ходят, пойду в Маслино пешком.
Может быть, и подвезут. А в полку, думаю, дело найдется".
Детей - четырехлетнюю Катю и трехлетнего Шурика - она отвела к матери
Андрея, суровой и умной старухе. "Уж вы, мама, - начала было Зина
виновато. - Они шалуны..." Но старуха остановила! "Не объясняй. Троих
вырастила. А ты его береги там и сама берегись. Вояка!" - Она прижала Зину к
груди.
Многие уходили в те дни. Мужчины - с винтовками за плечами, женщины - с
санитарными сумками. В железнодорожных эшелонах, в грузовиках, в автобусах,
взятых прямо с городских улиц, они отправлялись за Лугу, под Нарву, в
Новгород... Все смотрели на карты. Стрелы немецкого наступления, пронзив
Каунас, разветвлялись к Риге, Тарту, к Острову, огибали Чудское [14]
озеро... И по мере того как стрелы приближались, все меньше людей оставалось
в городе. Ленинградцы шли им навстречу.
Зина складывала белье в охотничий рюкзак Андрея, совала туда свертки с
колбасой, сыром, сахаром. Вдруг, тяжело дыша, вошла Соня. "Думала, не
поспею... Зиночка, милая, просьба к тебе. Через неделю моему супружку
тридцать стукнет. Подарок ему. Не тяжелый: письмо да вот коробка. Она
удобная, дай я ее тебе сама в мешок устрою. Помнется - не беда. Подумать
только - тридцать. А совсем недавно двадцать семь было..." Соня вздохнула,
то ли сожалея о том, что муж будет праздновать свое рождение без нее, то ли,
что годы летят так быстро.
И вот уже третий день Зина в пути. Ночевала на сеновале, в копнах среди
поля. Маслино осталось в стороне. Полк Андрея и в самом деле проходил там,
но не остановился. Дежурный парнишка-телеграфист сначала отказался
разговаривать: военная, мол, тайна. Но, по-мальчишески оглянувшись, - не
слышит ли кто? - посоветовал: "В Вейно идите, тетенька, наверное, там". И
Зина идет в Вейно. Слово "Воздух!" заставило ее близко ощутить войну.
Стукнув о землю, упала сосновая шишка. Зина подняла голову: по ветвям
над ней прыгала белочка и опасливо поглядывала вниз. Люди выходили из леса,
шоферы снова заводили машины. Группа командиров собралась возле о
прокинутого в канаву грузовика с ящиками. Зина тоже подошла: грузовик был
словно искусан огромными зубами.
- Из крупнокалиберного запустил, - сказал майор в пограничной форме.