"Всеволод Анисимович Кочетов. На невских равнинах " - читать интересную книгу автора

- Вы кто? - спросил Лукомцев, стараясь быть строгим.
- Дежурная я. Сижу вот и думаю: неужели немцы к нам придут? Бежать же
тогда надо, не оставаться же у них. А власти [11] наши районные помалкивают:
ни да не говорят, ни нет. Если самим, без распоряжения, эвакуироваться -
струсили, скажут. А ждать - вдруг не дождешься, вдруг опоздаешь. Как
быть-то, товарищ командир?
Что мог сказать в ответ Лукомцев? Бегите, дескать? Панику подымешь.
Оставайтесь, ждите? Какими же словами будет поминать его эта женщина, попав
к немцам.
- Не знаю, - сказал он честно. - Не знаю, дорогая. И не сердитесь на
меня, пожалуйста, за это.
- Чего же сердиться-то.
Она потеряла к нему интерес и вернулась на скамейку.
Он сел в машину и уехал. Чувство вины в нем не проходило. Возможно,
именно так чувствует себя и врач у постели больного, которому помочь не в
силах. "Но что, что я могу? - думал он, неторопливо катя лесной дорогой к
Вейно. - У меня всего несколько тысяч бойцов. Да и те едва умеют держать
винтовку..."
Он вздрогнул. Впереди громыхнуло так, что толчок отдался в пол машины,
ударил по каблукам сапог. Шофер затормозил. При выключенном моторе грохот
впереди стал еще сильнее. В утреннем безоблачном небе ходили самолеты.
"Бомбят, - подумал он. - И, кажется, бомбят Вейно".
- Давай туда! - скомандовал он шоферу. - Но осторожно. Под бомбы лезть
не надо.


3

Третий день шла усталая Зина по шоссе вдоль залива. Асфальт сменился
сначала щебенкой, а теперь - круглым горячим булыжником, на котором
подкашивались ноги. С утра до ночи палило совсем не ленинградское, жаркое
солнце, тонкостволые высокие сосны, поднимавшиеся прямо из прибрежного
песка, почти не давали тени, натертые ремнями мешка плечи деревенели. Только
ветер, прорываясь порой сквозь сосны с моря, освежал лицо, проскальзывал в
рукава. На минуту от этого делалось легче.
Впереди на береговых холмах стоял лес - настоящий, густой и темный.
Зина прибавила шагу, чтобы переждать полуденный зной в тени. Не в этом ли
лесу ученицей восьмого класса она собирала ландыши? Недалеко где-то обрыв
над морем, там, помнится, много земляники. Зина узнавала места. Сторонясь
встречных и обгоняющих машин, она шла быстрей и быстрей. Но, войдя в лес,
невольно остановилась. На знакомом обрыве - две строгие шеренги матросов в
бушлатах. Пред ними - прямоугольная яма в желтом песке, красный гроб с
бескозыркой на крышке. Кто-то с непокрытой головой стоит перед строем, резко
выбрасывая руку вперед. Удары волн под обрывом, шум сосен заглушают его
слова.
Зина бывала на море, видела матросов на Севастопольском рейде в белых
шлюпках, над которыми ряды весел взлетали легкими, многоперыми крыльями. Она
видела, как шлюпки приставали к [12] берегу, матросы выскакивали на пирс и
шли на городские бульвары. Веселыми, энергичными, ловкими запомнились они
ей. Но эти, здесь, на обрыве, будто окаменели в своей траурной безмолвной