"Николай Князев. Владигор: Римская дорога ("Летописи Владигора" #5) " - читать интересную книгу автора

- Значит, сто бочек таврийского вина сгинуло, оборотни по дворцу
шастают, а я об этом не ведаю?
- Не хотели беспокоить, князь, - чуть ли не до полу склонился Губан.
Верно, и перед Климогиным приспешником кланялся до земли, прежде чем
полоснуть ножом по горлу. Нехорошая мысль. Но лезет непременно в голову,
когда Губан вот так раболепствует.
- А чем расплачиваться будешь с купцами за новое вино? Из казны
возьмешь?
- Как можно, - возмущенно охнул Губан. - Корм для дружины уменьшу, все
сойдется...
Как же, сойдется! Дружина и так недовольна. И корм мал, и подарки от
князя малы. Разве так было в прежние времена? Из рук Светозора, бывало,
каждый дружинник получал на пиру в подарок золотой кубок, полный жемчуга и
драгоценных каменьев, украшений тонкой работы. А нынче что? Нынче князь
Владигор задумал крепостные стены возводить вокруг деревянного посада, где
ютятся смерды, который в случае осады все равно весь выгорит от одной стрелы
с горящей паклей. Зная, что за дерзкое слово молодой князь головы не рубит,
дружинники говаривали ему это в глаза. А слова порой не хуже меча ранят.
"Но кметь, который привык мечом рубить, а не речь перед князем держать,
на слове не остановится. Непременно крамолу замыслит", - говорил Губан.
Оттого после удачного похода, когда отбили очередной набег борейцев и новую
крепость срубили повыше Поскреба, надобно такой пир задать дружине, чтобы
все гусляры ладорские про тот пир до весны песни распевали по синегорским
корчмам. И про подарки не забыть. Дружинники - они чисто дети. Хоть и рубят
людей на куски, но блестящим побрякушкам завсегда рады. Не забудет князь
потешить их сердца на пиру, они за него в бою стоять будут до последнего.
Проста философия Губана, но уж больно эта простота Владигору претит.
Пошарили в остальных клетях, поглядели, что еще приглянулось
татям-оборотням. Оливковое масло не тронули, оставили и зерно. А вот кожи,
из которых куртки дружинникам собирались шить к зиме, исчезли, так же как и
мед, коего десять бочонков только-только в подвал спустили.
- Странно, однако ж, оборотни ведут себя, - пробормотал Владигор. -
Может, и до сундуков с казной успели добраться?
Губан побледнел. Отцепив от пояса связку ключей, побежал вперед, едва
сдерживаясь, чтобы не обогнать князя. Добравшись до горницы, где хранилась
казна, не сразу смог ее отпереть - так тряслись руки. Наконец отворилась
дубовая, окованная железом дверь. Отперли и ларцы с казною. Полны они были
до краев - не тронула воровская рука княжеских сокровищ.
- Слава Перуну! - пробормотал ключник, утирая рукавом вспотевший лоб, -
верно, привиделась ему в это мгновение собственная голова на колу.

Братина с таврийским вином - не обманули купцы, привезли, как уговорено
было, десять бочек к началу пира - передавалась из рук в руки. Холодное мясо
было давно уже съедено. Слуги разносили студни, петухов с пряной зеленью и
уток с огурцами. Запивали угощенье медами - можжевеловым и смородиновым. Пир
еще только начинался, и звяканье посуды и говор людей за столами не
заглушали игры гуслей.
- Во времена Светозора столы куда как богаче были, - шепнул десятник
молодому дружиннику, который жадно разрывал руками жареного перепела и макал
горячее мясо в чесночную подливу.