"Николай Князев. Владигор: Римская дорога ("Летописи Владигора" #5) " - читать интересную книгу автора

замахнется - другой щит подставит. Другой мечом рубит - опять по щиту клинок
бьет. Слышно было, как дружинники меж собой фыркают - "я бы так ударил... да
этак"... Вирем все же исхитрился - черкнуло самое острие по щеке Доброда,
кровь брызнула, но устоял Доброд, стер кровь с лица и вновь пошел на
друга-врага своего. Так яростно, что тот обороняться только успевал. Справа
ударит, потом слева. Потом опять справа... И вдруг крутанулся на месте,
сделал полный оборот и опять справа ударил. Вирем, ожидавший удар слева, не
успел щитом прикрыться, и клинок Доброда рассек ему плечо и грудь. Рассудил
Перун, за кем правда.

Рассудил Перун, за кем правда. Вирем умер прямо на площади перед
дворцом. Последнего слова предсмертного молвить не успел. А Доброд поехал к
себе в вотчину, и там рана у него на лице воспалилась, будто от внутреннего
огня, в три дня он от горячки в могилу сошел. И его Перун не пощадил. Неужто
оба были виноваты? Или каждый невинен? Может, надо было послать кого из
старейшин учинить допрос всем родственникам, заставить на капище Перуновом
клясться? Может, в самом деле кто-то третий виноват, а двое невинных в землю
полегли? Остались дети без отцов сиротами. Захиреют вотчины, станут легкой
добычей разбойников или соседей. А ведь ты их, князь, судил. Что ж так
рассудил плохо? Найденное добро ты велел оставить себе, - правда, сполна
отсыпал вдовам погибших золотых монет поровну за ту находку. Да что с того?
Это даже не твоя вира, князь, это малость, о которой и вспоминать-то стыд.
Да только что себя казнить попусту? Сколько людей за тебя погибло и еще
погибнет?! О каждой душе печалиться - слез не хватит. А не печалиться -
станешь как Климога...
Известие о смерти Доброда принес ему Филька, объявившийся во дворце по
своему обыкновению внезапно. Прилетел филином, ударился об пол, обернулся
человеком и вот теперь сидел за столом, ел холодное мясо, попивал вино
таврийское.
- Видишь, как вышло, - проговорил Владигор. - Я - Хранитель времени, а
своих людей уберечь друг от друга не умею. Начнут злые языки болтать - молод
князь, не умеет людей рассудить.
- Не казни себя, в судном бою промашки не бывает, - поддакнул Филька. -
Коли двое погибли, выходит, оба и были виноваты...
От этого "оба" Владигор невольно передернулся. Вновь вспомнил неведомый
голос, прошептавший: "оба".
- Мешок с добром нашли, а поделить не сумели - жадность одолела.
Поступили бы по-братски, не было бы меж ними ссоры. И сами бы на суд не
ходили, и меч друг против друга не поднимали... Логично? - вставил Филька
книжное слово и подмигнул Владигору: мол, и я в Белуновы книги заглядывал.
- Но ведь я не за мешок их судил, - отвечал, хмурясь, Владигор. - По
Совести они виноваты. Ну а по Правде?
Филька захохотал:
- Да, князь, ты загадки задаешь не хуже старого скомороха.
- Что ты смеешься? Или ответ знаешь?
Филька замотал головой:
- Другое ведаю: каждая из вдов положит сыну в колыбель перепачканную в
крови мужнину рубаху и будет колыбельные песни ему напевать все про месть да
про голову врага, которую надо бросить возле отчего порога. Не будет между
этими семьями мира.