"Абвер: щит и меч Третьего рейха" - читать интересную книгу автора (Мадер Юлиус)

Глава 5 Щит и меч Германии

16 марта 1935 г. в Берлине в конференц—зале Министерства пропаганды доктор Геббельс объявил журналистам о денонсации рейхом военных статей Версальского договора и о формировании вермахта на основе новой военной доктрины:

1. Введение закона о всеобщей воинской повинности.

2. Формирование 36–дивизионного вермахта вместо 100–тысячного рейхсвера.

Уже к маю 1935 г. была введена новая структура германских вооруженных сил, состоявших теперь из сухопутных сил, кригсмарине и люфтваффе. По планам Гитлера армия и экономика должны были быть готовы к войне через 4 года.

7 марта 1936 г. вермахт оккупировал демилитаризованную Рейнскую область и вышел к французской границе. К этому времени Италия уже больше года воевала в Абиссинии, а 18 июля 1936 г. после кодовой фразы «над всей Испанией безоблачное небо», переданной радиостанцией Сеуты — морского порта на марокканском побережье Гибралтара, — началась гражданская война в Испании. Доктрина «народа, лишенного жизненного пространства», не являлась изобретением фюрера — будущие территориальные претензии Германии были заложены «идиотскими статьями Версальского договора», по словам Черчилля. Никто не сомневался, в чем будет заключаться «политика умиротворения Европы». В воздухе пахло грозой!

К 1938 г. в составе вермахта было уже 32 пехотные дивизии, 3 танковые, 8 резервных, 1 мотопехотная и 21 дивизия ландвера.

Беспрецедентная милитаризация экономики и создание мощнейшей в мире регулярной армии за каких—то 4 года произошли во многом благодаря деятельности спецслужб, щита и меча рейха, непроницаемой завесой укрывших Германию от «нескромных» взглядов вражеской разведки.

Будущий руководитель германской контрразведки Франц Эккард фон Бентивеньи родился 18 июля 1896 г. в гарнизонном городке Потсдам, продолжив старинный род прусских офицеров и аристократов. Выбор профессии был предопределен отцом, потомственным военным, наверное, еще до рождения сына. Сразу же после окончания реального училища в 1914 Франц фон Бентивеньи поступил фанен—юнкером в один из артиллерийских полков и вскоре был в действующей армии. В 1915 г. на Западном фронте погиб его отец, оберстлейтенант фон Бентивеньи, профессиональный кайзеровский офицер. Трагическая гибель отца, который был непререкаемым авторитетом и образцом для подражания Францу, и свой собственный печальный опыт нескольких месяцев кровавой бойни заставили фон Бентивеньи всерьез задуматься о правильности выбора карьеры армейского офицера.

Так что уже в 1916 фон Бентивеньи повесил патент лейтенанта 2–го Королевского полка полевой артиллерии в рамочке над рабочим столом в своем кабинете. С тех самых пор, без малого три десятилетия, вплоть до безоговорочной капитуляции Третьего рейха Бентивеньи обретался в разведке — вначале кайзеровской, потом в рейхсвере и, наконец, в вермахте.

В 1931 Бентивеньи закончил Академию Генерального штаба Министерства рейхсвера в Берлине. С 1936 по 1944, четвертую часть своей военной карьеры, фон Бентивеньи служил в подразделениях фронтовой разведки и управленческих структурах абвера. В 1936 майор фон Бентивеньи был 1–«с», старшим офицером службы разведки, 12–го военного округа в Висбадене, а к осени 1938 стал офицером Генерального штаба. После непродолжительной службы в штабе 26–й пехотной дивизии фон Бентивеньи был произведен в оберстлейтенанты генштаба и назначен руководителем отдела «Абвер–3» Управления Аусланд/Абвер/ОКВ, заняв третье место после Канариса и Пикенброка в неофициальной табели о рангах немецкой разведки.

Очередное воинское звание — оберст Генерального штаба — было присвоено в июне 1941. После неудавшегося покушения на фюрера в июле 1944 каждый офицер, ожидавший очередного производства, подвергся скрупулезной проверке на политическую благонадежность службами СД и гестапо. После проведенной таким образом «чистки рядов от неблагонадежного элемента» Бентивеньи был присвоен чин генерал—майора. После расформирования абвера командовал 81–й пехотной дивизией на Восточном фронте. К концу войны его дивизия входила в состав группы армий «Курляндия», потерпевшей жесточайшее поражение от наступавших армий РККА. В конце января 1945 получил генерал—лейтенантские погоны. За свою службу фон Бентивеньи был награжден 11–ю высшими наградами Германии, Италии, Румынии, Болгарии и Финляндии.

В русском плену против Бентивеньи было возбуждено уголовное дело. Материалы советского обвинения на Нюрнбергском процессе основывались, в том числе, и на показаниях генерал—лейтенанта, касающихся подготовки войны против Советского Союза.

В апреле 1952 Верховный суд СССР приговорил Франца Эккарда фон Бентивеньи как особо опасного преступника к 25 годам лишения свободы с отбыванием срока заключения в колонии усиленного режима, с зачетом времени нахождения в следственном изоляторе, начиная с 20 мая 1945 г.

В октябре 1955 СССР передал фон Бентивеньи как «не амнистированного военного преступника» западногерманскому правительству. Федеральное правительство выплатило фон Бентивеньи солидную компенсацию «за нанесенный моральный и материальный ущерб» и назначило ему генеральскую пенсию.

Фон Бентивеньи умер в Висбадене в 1958 в возрасте 61 года. Его старший сын, обер—регирунсрат Клаус—Юрген фон Бентивеньи, продолжил дело отца и служил в одном из отделений БНД в Аллинге под Мюнхеном.

Я, генерал—лейтенант фон Бентивеньи, признаю…

«… «А–3» как самостоятельный отдел входил в состав Управления военной разведки и контрразведки при ОКБ. Под моим руководством абвер–3 занимался решением следующего круга задач:

В мирное время

1. Обеспечение контрразведывательных мероприятий в трех составных частях вермахта, а также среди управленческого и технического персонала учреждений и организаций оборонной промышленности, причастных к государственным тайнам.

Абсолютно все «носители государственной тайны», будь то государственные чиновники, промышленники или военнослужащие, должны были быть соответствующим образом воспитаны и ограждены от соблазна каким—либо образом передать вражеской разведке сведения, носящие секретный характер (так называемые профилактические контрразведывательные мероприятия).

Впоследствии абвер получил карт—бланш на обеспечение секретности во властных структурах, имеющих доступ к военным секретам рейха (правительственные круги, регирунгсраты, обер—президенты, ландраты и т. п.), задействовав широкомасштабную сеть выведенных за штат агентов и доверенных лиц.

…Так, еще до начала кампании на Западе, в первых числах января 1940 в штаб—квартире фюрера царило нешуточное волнение: недалеко от Намюра (Бельгия) совершил вынужденную посадку самолет фельдъегерской связи люфтваффе с двумя офицерами на борту. Оба курьера с планами оперативно—стратегического развертывания вермахта на Западе были арестованы бельгийскими контрразведчиками и допрошены. Согласно инструкции совершенно секретную документацию следовало уничтожить сразу же после приземления вне территории рейха. Во время допроса, исправляя свою оплошность, один из офицеров люфтваффе улучил момент и швырнул папку с документами в горящий в кабинете камин. Однако бельгийский следователь прореагировал молниеносно и выхватил обгоревшую папку из огня. На основании вышеизложенных событий Адольф Гитлер издал так называемый «Принципиальный приказ» (говорили, что он лично продиктовал текст документа), касающийся ужесточения требований секретности…

2. Поиск, выявление и сбор развединформации о деятельности разведки противника на территории рейха, если она была направлена против учреждений и организаций вермахта, с последующим обезвреживанием внедренной вражеской агентуры. Контрразведкой за рубежом занимался подотдел «А–3/Ф», занимавшийся, в том числе, и дезинформацией вражеских спецслужб.

3. Проведение судебно—следственных экспертиз и консультаций в делах о государственной измене для определения, содержал ли секретную информацию утраченный или переданный вражеской разведке документ.

В военное время

4. Перлюстрация зарубежной почты (писем и телеграмм) в обоих направлениях.

5. Взаимодействие с ОКХ, службами паспортного контроля и гестапо при выдаче документов, действительных на оккупированных территориях. А также для контроля и досмотра личных документов в военном секторе на границах оккупированных территорий…»

Принципы вербовки

От 25 до 30 тысяч профессиональных и полупрофессиональных агентов работали на абвер и другие спецслужбы рейха во время войны. К 1939 г. только в одном Управлении Аусланд/Абвер/ОКВ адмирала Канариса. числились 4 тысячи штатных и нештатных агентов.

В следственной тюрьме в русском плену генерал—лейтенант Франц Эккард фон Бентивеньи обстоятельно описал методику вербовки интересующих абвер лиц:

«При рекрутировании агентуры следовало различать:

1) вербовку на территории рейха;

2) вербовку в нейтральном зарубежье;

3) вербовку на оккупированных территориях;

4) вербовку в операционной зоне.

Наименьшие сложности доставляла нам вербовка агентов в пограничных областях рейха. Перед абвером открывались широкие возможности:

а) Работа с национальными меньшинствами, проживающими в погранрайонах. Например, с 1936 по 1939 отделение абвера в Штетине завербовало большую группу этнических поляков вблизи германо—польской границы;

б) Вербовка агентуры из числа постоянно проживающих в погранзоне за кордоном граждан разрабатываемой страны. В роли вербовщиков часто выступали служащие таможни или пограничники — «ограниченная миграция населения» позволяла им безошибочно выявлять перспективных в разведывательном отношении лиц. Например, в 1937 служащие таможни на германо—французской границе передали отделению абвера в Висбадене список лиц, представлявших несомненный интерес для военной разведки рейха;

в) Вербовка агентов из числа граждан Германии, постоянно проживающих в погранзоне (15 км вглубь немецкой территории) и имеющих разрешение на работу в соседней стране. Переход границы для этой категории лиц был значительно упрощен и производился по многоразовым пропускам, позволявшим германским гостевым рабочим перемещаться в определенном регионе сопредельной страны. После начала войны даже нейтральные страны ужесточили правила въезда и выезда и ограничили «малую миграцию», поэтому этот вид вербовки вскоре сошел на нет;

г) Вербовка агентов—связников опять—таки из населения погранрайонов рейха. Местные жители хорошо знали обстановку на границе, многие из них часто пересекали границу в не установленных законом местах (через так называемую «зеленую границу»). Отделение абвера в Кенигсберге (руководителем подотдела А–3/Ф был в то время гауптман Крибиц) завербовало доверенных лиц в Литве, с которыми поддерживало связь вышеописанным способом. Аналогичные действия часто предпринимались абвером в мирное время и на первом этапе войны в нейтральных странах, например, в Голландии, Бельгии и Литве;

д) Погранично—таможенные службы рейха вели списки въезжающих и выезжающих по служебным делам лиц. Все эти люди имели подлинное, связанное с профессиональной деятельностью прикрытие и имели несомненное преимущество перед другими агентурными категориями в военное время. Именно таким образом действовало отделение абвера в Штутгарте на германо—швейцарской границе.

После учреждения центрального регистрационно—визового отдела РСХА в Берлине подотдел «Абвер–3» получил возможность рекомендовать «склонных к вербовке и сотрудничеству лиц» региональным отделениям военной разведки с помощью своего постоянного представителя во вновь образованной инстанции — оберстлейтенанта абвер–3 Туссена.

Периферийные отделения могли проводить вербовку в пограничных округах только с разрешения Управления Аусланд/Абвер (каждое из них должно было вначале исчерпать все возможности вербовки новых агентов в своем собственном военном округе). Все агентурные операции на территории соседних округов можно было проводить только с ведома высшего руководства абвера.

В состав каждого отделения абвера входила так называемая «Домашняя капелла». Под этим кодовым обозначением скрывалась мобильная группа для особых поручений, в состав которой входили «капельмейстер» — особо доверенное лицо и руководитель группы — и от 3 до 6 негласных агентов. Каждую группу курировал офицер подотдела А–3/Ф. «Домашняя капелла» предназначалась для установки наружного наблюдения за разрабатываемым объектом, негласной проверки паспортных данных и т. д. К этой работе часто привлекались отставные сотрудники уголовной полиции.

В большинстве гостиниц абвер–3 имел нештатных сотрудников из числа обслуживающего персонала, связанных с приемом, размещением или обслуживанием гостей (например, портье, горничные и т. д.), которые вели наблюдение за интересующими разведку лицами или же сами указывали на подозрительных персон.

Офицеры абвера, действовавшие под различными прикрытиями в составе каждой германской дипломатической миссии, по понятным причинам не могли самостоятельно проводить вербовку агентуры. Этим занимались резиденты, граждане разрабатываемой страны.

Начиная с 1936 г., абвер организовал в каждой нейтральной европейской стране так называемые «военные организации» (ВО). Члены ВО вербовались из числа граждан каждой конкретной страны, руководил ими внедренный в состав дипломатической миссии под видом референта или советника посольства офицер абвер–1 или абвер–2. До 1 сентября 1939 г. абвер–3 не участвовал в формировании ВО. После начала войны для обеспечения контрразведывательных операций за рубежом офицеры А–3/Ф возглавили несколько «военных организаций»:

ВО «Литва» — гауптман Крамер (Ковно, позднее переведен в Лиссабон/Португалия).

ВО «Югославия» — гауптман Левин (Белград — Стамбул/Турция).

ВО «Швейцария» — капитан 2–го ранга Мейснер, гауптман Лёф (Берн).

ВО «Испания» — оберстлейтенант фон Роршайдт (Мадрид), зондерфюрер Гензеровски (Сан—Себастьян).

ВО «Португалия» — гауптман Крамер (Лиссабон).

ВО «Турция» — гауптман Левин (Стамбул).

Для вербовки агентов использовались и так называемые «зарубежные организации НСДАП». При вербовке на оккупированных территориях и в партизанских районах задействовались фронтовые отделения военной разведки, а также гарнизонные комендатуры и комендатуры полевой жандармерии.

Каким образом вербовщикам удавалось склонить подданных иностранных государств к сотрудничеству с германской разведкой? Таких приемов было несколько:

— разработка склонных к авантюрным поступкам людей, дававших подписку о сотрудничестве не из меркантильных побуждений, а из—за «романтики шпионской жизни»;

— игра на патриотических струнках, часто применявшаяся при вербовке специалистов, откомандированных за рубеж;

— предоставляемая возможность заработать много денег в случае успешного выполнения задания;

— вербовка в кругах так называемой «внутренней эмиграции», среди граждан разрабатываемого государства, враждебно относящихся к политическому курсу своего правительства.

Бывали и такие случаи, когда граждане самостоятельно предлагали свои услуги германской разведке. К ним в абвере всегда относились с подозрением и привлекали к выполнению разведопераций только после всеобъемлющей проверки…»

Бойцы «невидимого фронта»

«Управление Аусланд/Абвер/ОКВ работало со всеми слоями общества, однако наиболее перспективными для последующей вербовки и оперативного использования были следующие категории граждан:

1. Сотрудники германской и зарубежной погранично—таможенных служб (представляли наибольший интерес для А–1 и А–3/Ф).

2. Население пограничных районов по обе стороны границы (А–1, А–2,А–3/Ф).

3. Постоянно проживающие за рубежом евреи (А–1 и А–3/Ф).

4. Представители нацменьшинств, испытывавшие определенные притеснения со стороны коренной национальности (А–1 и А–2).

5. Военнослужащие иностранных армий (А–1).

6. Члены «зарубежных организаций НСДАП» (А–1).

7. Инженерно—технический персонал промышленных предприятий, выезжающий в официальные загранкомандировки (А–1), а также продавцы, журналисты (А–1, А–3/Ф), деятели искусства (А–1) и проводники спальных вагонов (А–1).

В военное время — военнопленные (А–1 и А–2) и лица различных профессий на оккупированных территориях (А–1,А–2 и А–3).

Досье на погибших при выполнении задания или пропавших без вести агентов помещались на вечное хранение в архиве на Тирпицуфер. Личные дела действующих штатных и внештатных сотрудников абвера хранились в центральной картотеке отдела «Ц». Перед вербовкой интересующего разведку лица региональные отделения абвера запрашивали отдел «Ц» на предмет благонадежности объекта. Его анкетные данные отправлялись в Берлин в опечатанном сургучной печатью пакете. После проверки картотеки подозреваемых Управления и РСХА, а также агентурной картотеки абвера старший офицер отдела «Ц» возвращал документы по месту требования с наложенной резолюцией: например, «заподозрен в шпионаже», «уличен в порочащих связях», «компрометирующими материалами не располагаем» или «задействован в операциях другого отделения». Только после возвращения документов из Берлина отделение абвера или ВО могли приступать к вербовке. Агент получал агентурный псевдоним, позывной или идентификационный номер (например, Р–32), позволявший установить, какой из отделов проводил вербовку, а также характер агентурной работы.

Обычно все действующие агенты получали стандартизованные идентификационные номера (в айнзацкомандах и диверсионных подразделениях фронтовой разведки была своя собственная система идентификации):

Р–7 Резидент № 7 А–1

С–18 Агент кризисного периода № 18 А–1

А–9 «Законсервированный» агент военного времени № 9 А–1

И–26 Резидент (агент—радист) в германской погранзоне № 26 А–1

У–90 «Почтовый ящик» № 90, только перевалочный пункт А–1

Е–16 Агент—маршрутник№ 16 А–1

Г–14 Агент—контрразведчик № 14 А–3 ГВ–5 Агент № 5, «разрабатывающий» сотрудника вражеской разведки А–3

Наибольших успехов нам удалось достичь при вербовке французских и бельгийских пограничников и таможенников, при работе с местным населением в погранрайонах на германо—французской, германо—чехословацкой и германо—польской границах, сотрудничая с национальными меньшинствами разрабатываемых стран, а после начала военных действий — с военнопленными.

Хочу Заметить по поводу боевого использования завербованных русских военнопленных: поступавшая по агентурным каналам информация, как правило, не компенсировала затраты на обучение и непосредственную заброску в русский тыл. Могу привести несколько примеров удачных вербовок: Например, мы знали, что швейцарский журналист «Хокули» (агентурный псевдоним) выполняет задания британской резидентуры в Берне, связанные с промышленным шпионажем. Во время его частых поездок в Берлин (с 1941 по 1943) мы использовали этот канал для передачи дезинформации в Лондон.

Следующая группа агентов работала в России: Агента «Клауса» (позывной) в 1939 курировал гауптман Крамер из ВО «Литва». «Клаус» работал в Ковно и выполнял задания А–3/Ф, связанные с контрразведывательными мероприятиями против советской дипломатической миссии. Одновременно агент собирал развединформацию и для А–1. После оккупации Литвы русскими «Клаус», предположительно по рекомендации руководителя ВО, оберста Юста, перешел в А–1 и был переброшен в Стокгольм. Агенты Клат, Лауфер и Кофер работали на отделение абвера в Вене (майор Шмальшлегер) в Будапеште. В начале 1942 они перешли под начало майора Вагнера в ВО «София».

Агент «Макс» (агентурный псевдоним) в 1942 работал в тылу русского фронта на юге России. Агент абвер–1 прошел подготовку в ВО «София» (майор Вагнер). Радиограммы «Макса» о русских ВВС считались в главном штабе люфтваффе чрезвычайно ценными.

Агент Фестер, англичанин по национальности, проживал в Бухаресте. Его курировал оберстлейтенант Роршайдт из румынского регионального отделения абвера. Насколько мне известно, Фестер успешно работал в Румынии до середины 1942.

Бывший румынский полковник (или генерал) Одреану был завербован отделением абвера в Бухаресте. Из политических соображений Одреану покинул Румынию и в 1943 как ГВ—агент был отправлен в Стамбул в рамках оперативной разработки абвера по широкомасштабной дезинформации турецкой разведки…»

Через «зеленую границу»

«…Германская разведка всегда предпочитала сотрудничать со специалистами различных профессий, отдавая себе отчет в том, что лучшей маскировки для работы за рубежом не может быть по определению. Наши вербовщики всегда старались работать с представителями именно этой категории населения. Менее эффективным было внедрение агентов в фирмы, имевшие свои представительства за рубежом или выполнявшие различные работы за границей. Так, среди торговых представителей германских фирм «ИГ—Фарбениндустри» и «Сименс» были внедренные агенты А–1 в 1940 и 1941, возможно, и позже, выезжавшие для заключения контрактов в Швейцарию, Испанию и Португалию, одновременно выполняя секретные задания А–1/Ви. об этом мне стало известно со слов оберста Роледера, руководителя подотдела А–3/Ф, и капитана Майснера, руководителя ВО «Берн».

Абвер–1 «монополизировал» торговлю табаком — естественно, с разведывательной точки зрения. Главными агентами германской разведки в этой области были два крупных торговца (по—моему, даже братья), имевшие виллы в Салониках. С их помощью выдававшие себя за торговцев—оптовиков доверенные лица абвера, выполняя задание А–1/Ви, с территории Турции проводили поиск и сбор развединформации о военно—промышленном потенциале СССР.

Что касается США, то промышленный шпионаж проводился абвером еще до объявления войны с баз на территории южноамериканских государств. После вступления Соединенных Штатов в войну заброска агентов была интенсифицирована. В 1943 Канарис отправил в Америку диверсионную группу. Операция получила кодовое обозначение «Черная семерка». Речь шла о легализации семи евреев, выдававших себя за политических эмигрантов, бежавших от нацистского преследования из Германии через Швейцарию и Испанию.

Оснащение агентов—международников должно было отвечать предъявляемым военным временем требованиям, быть хорошо замаскированным и в высшей степени надежным.

Документирование легенды всегда было одним из решающих элементов маскировки. Выбор паспортов, пропусков, удостоверений и т. п. зависел от официальных (залегендированных) целей поездки за границу. Существовал широкий спектр возможностей:

1. По заключенному с какой—либо организацией контракту, под своим именем и с подлинными документами — паспортом, въездной и выездной визами — завербованный специалист отправляется за рубеж, параллельно выполняя поставленное разведкой задание. Такой способ считался самым надежным.

2. Выезд за границу, не связанный с исполнением профессиональных или служебных обязанностей. В этом случае для агента разрабатывалась подходящая легенда: отдых, отпуск, лечение, визит к родственникам, посещение спортивных соревнований и т. д. Агент (гражданин рейха) предъявлял на границе свой собственный зеленый заграничный паспорт с соответствующими визами или же документ, выданный ему отвечающим за проведение операции отделением абвера.

3. Такое прикрытие не срабатывало после начала войны и ужесточения всеми европейскими государствами иммиграционных и эмиграционных законодательств. Въезд в нейтральные и сопредельные государства был возможен только в том случае, если это была «служебная командировка по поручению правительства рейха». Наряду с отметкой окружного полицейского управления в паспорте должна была стоять и въездная виза соответствующего дипломатического представительства в Германии. Кроме этого требовались действительно веские причины для обоснования причин поездки за рубеж. Такой причиной мог быть, например, вызов на совещание в экономический отдел посольства Германии: «Имярек отправлен в служебную командировку по поручению рейхсминистерства промышленности и фирмы «Сименс» в торгово—промышленное представительство рейха в Берне». В этом случае агент получал коричневый служебный паспорт и отправлялся в поездку под собственным или вымышленным именем. Выдачу соответствующих документов обеспечивал сектор С–4 отдела А–3 в соответствующем полицейском управлении Берлина. Затем документ поступал на регистрацию в германский МИД. После этого паспорт отправлялся в иностранное дипломатическое представительство. Разрешение на въезд в нейтральное государство поступало в лучшем случае через 14 дней, так как посольство отправляло запрос своему правительству. Во время войны абвер–3 снабжал служебными паспортами не только агентуру Управления, но и военнослужащих или лиц, отправлявшихся за рубеж по заданию вермахта. Для получения паспортов отделения абвера обращались в А–3 или в установленном законом порядке — в паспортные отделы соответствующих региональных управлений полиции.

4. Если завербованные абвером иностранцы не могли использовать собственные загранпаспорта (например, документы были просрочены или же по каким—либо причинам появление новых визовых отметок в паспорте было нежелательно), специалисты А–1/Г изготавливали фальшивые бумаги, соответствующим образом подделывая подлинные документы, широкий ассортимент которых имелся у нас.

5. Агенты, пересекавшие границу через пограничные переходы или нелегально, в зависимости от задания могли пользоваться как подлинными, так и фальшивыми документами. В последнем случае требовалось подделывать въездные и выездные визы. Подделкой документов занимались и эксперты 6–го управления РСХА, причем персоналии вносились либо абсолютно произвольно, либо соответствовали анкетным данным реально существовавшего, но не имевшего ничего общего с разведкой лица.

Для выполнения задания и обеспечения соответствующего уровня жизни каждый агент получал определенную сумму в валюте. Если она превышала официально разрешенную к вывозу за рубеж, Рейхсбанк по нашему представлению давал специальное разрешение, которое предъявлялось на германской таможне. Крупная сумма денег могла вызвать подозрение у зарубежных таможенников, поэтому агент мог либо рискнуть и попытаться провезти деньги контрабандно, либо оставить на одном из перевалочных «У»—пунктов в нейтральной стране. Такого рода «почтовые ящики» были созданы еще в мирное время Экспертами А–1. Совместно с центральным отделом и группой ЦФ они занимались нелегальным вывозом за рубеж валютных резервов для обеспечения и проведения диверсионно—разведывательных операций. Подобным образом за границу переправлялись и радиостанции (в случае легального перехода границы агентом).

Если связь с «Центром» предполагалось осуществлять по почте, агент снабжался химикалиями для изготовления симпатических чернил. С химпрепаратами сложностей не возникало, поскольку их маскировали под какое—нибудь безобидное лекарственное средство, например, упаковку с аспирином. Фотоаппаратура переправлялась по каналам «У»—связи. Техотделы абвера постоянно усовершенствовали фотооборудование в целях его минимизации. Так, в Риге был сконструирован мини—фотоаппарат «Минске», размером с зажигалку. Обеспечение и оснащение агентуры, постоянно проживающей за рубежом, осуществляли курьеры абвера, резиденты (доверенные лица) и службы нелегальной «У»—связи.

Агенты, прошедшие подготовку в разведшколах и спецлагерях на территории рейха, переправлялись за рубеж следующим образом:

1. Легальное пересечение границы наземным или водным путем; а также пешком через пограничные переходы.

2. Воздушным путем, пользуясь услугами германских или иностранных авиакомпаний.

Первый и второй способы требовали наличия безупречных (желательно подлинных) документов.

3. Нелегальный переход так называемой «зеленой границы» (т. е. не через пограничные переходы и КПП). Такой способ заброски агентуры часто использовался в мирное время, а после начала войны на границах с нейтральными государствами. На Востоке: на германо—чехословацкой, германо—польской и германо—литовской границах и на германо—советской демаркационной линии после оккупации Польши вермахтом и РККА. На Западе: на французской, бельгийской и голландской границах.

4. Во время войны часто практиковалась заброска агентов наземным путем через германский передний край и линию обороны противника на наиболее подходящих для этого участках фронта. Обеспечение перехода разведчиков в тыл врага возлагалось на старших офицеров армейской разведки (1–«с») штабов групп армий, действовавших в тесном контакте с войсковыми командирами.

5. Десантирование на парашютах в глубоком тылу вражеского фронта. Для этих целей в распоряжении А–1 находилась эскадрилья особого назначения «Гартенфельд» (по существовавшей в люфтваффе традиции названная так по имени ее командира, майора Карла Эдмунда Гартенфельда).

6. При отступлении вермахта с оккупированных территорий диверсионные подразделения абвера отсиживались какое—то время в надежных убежищах, а после продвижения вперед соединений Красной Армии приступали к выполнению поставленного задания.

7. Высадка диверсионно—разведывательных групп на вражескую территорию с бортов подводных лодок или моторных яхт. Применялась в войне против Великобритании и США. Несколько абвергрупп были высажены подобным образом на западном побережье Африки.

Существовало несколько способов связи (передачи собранной развединформации) агентов с Управлением Аусланд/Абвер/ОКВ:

1. Письма.

Из—за границы агент отправлял письмо в рейх или нейтральное государство по подлинному адресу и на имя реально существующего лица (как правило, внештатного сотрудника абвера). По другому варианту письмо могло быть на имя вымышленного лица, но с указанием реального адреса: в этом случае выбирался какой—нибудь доходный дом с множеством часто меняющихся квартиросъемщиков. Почтовые отделения предупреждались заблаговременно, и как только на имя указанного лица приходила корреспонденция, ее передавали сотрудникам абвера. В некоторых случаях агент отправлял письма в нейтральные государства «до востребования», на имя доверенного лица или члена ВО. Часто использовались и абонементные почтовые ящики для последующей передачи корреспонденции с курьерами «У»—связи.

2. Телеграммы.

Для срочной передачи информации. Текст телеграмм составлялся и согласовывался перед заброской, и в зависимости от развития ситуации агент отправлял то или иное внешне безобидное послание, имеющее, тем не менее, строго определенный смысл. Этот способ связи применялся редко.

3. Видовые открытки.

В этом случае текст роли не играл, а смысл послания передавало заранее оговоренное изображение. Например, открытка с фотографией городской ратуши означала: встреча состоялась. Во время войны этот способ связи не применялся, поскольку видовые открытки для международного почтового сообщения не принимались в обоих направлениях.

4. Радиостанции.

Переносные коротковолновые радиостанции были лучшим и быстрейшим видом связи агентов с «Центром». Рации, которыми оснащались практически все агенты Управления Аусланд/Абвер, изготавливались и проходили стендовые испытания в техническом отделе А–1/и. После начала военных действий на европейском театре инженеры—конструкторы А–1/и после некоторых усовершенствований использовали и трофейные коротковолновые радиостанции. Радиограммы принимались на фиксированных частотах в заранее установленное время. В каждом военном округе была так называемая «радиостудия» — замаскированный приемо—передающий радиоузел. Лаборатория и центральный узел связи А–1/и находились в Штансдорфе под Берлином.

5. Снабжение (оружием, боеприпасами, батареями питания, продовольствием и т. д.) действовавших во вражеском тылу агентов—парашютистов осуществлялось по воздуху. Например, в определенном квадрате местности в установленное время выбрасывались грузовые парашюты.

6. Микрофотография.

А–1 и некоторые ВО располагали соответствующей аппаратурой. Транзитные агенты и доверенные лица абвера, возвращавшиеся в рейх, привозили собранную зарубежными резидентурами развединформацию в микроконтейнерах, помещавшихся, например, под ногтем на пальце руки или ноги».

Операция «Северный полюс»

Помимо обеспечения и проведения контрразведывательных мероприятий в рейхе и за рубежом на абвер–3 было возложено и осуществление специфических операций: совместно с гестапо и СД подразделения А–3 принимали активное участие в подавлении движения «Сопротивления» в Западной Европе, полицейских и антипартизанских операциях в Бельгии, Голландии и Франции. Исследователь гражданского сопротивления на оккупированных территориях, немецкий историк Хайнц Кюнрих в своем труде «Партизанская война в Европе с 1939 по 1945» называет число павших бойцов «Сопротивления», партизан и их пособников:

Албания 28000 Бельгия 9800 Болгария 29240 Голландия 2000 Греция 40000 Дания 1 214 Италия 76500 Норвегия 6000 Польша 8000 °CССР 5 909225 Франция 400000 Чехословакия 300000 Югославия 305000 7 186 979

Агенты генерал—лейтенанта фон Бентивеньи проникали в антифашистское подполье, инспирируемое британскими и американскими спецслужбами, и взрывали его изнутри. В следственной тюрьме генерал—лейтенант абвера подробно описал действия вверенного ему отдела:

«…По сообщениям отделения абвера, в Голландии в начале 1942 г. британская «Сикрет сервис» произвела выброску большой группы парашютистов, оснащенных мощными коротковолновыми радиостанциями, в центральных районах страны. Один за другим агенты—радисты были арестованы и перевербованы. Берлинское руководство приняло решение о проведении так называемой «радиоигры» — операции по дезинформации британских спецслужб, которую возглавили оберстлейтенант Гискес, офицер А–3/Ф, и штурмбаннфюрер СС Йозеф Шрайдер (он же доктор Мабузе) из секретной службы безопасности разведуправления, СС (СД). В установленное время под немецким контролем перевербованные радисты выходили на связь с разведцентром, расположенным в районе Лондона. Британская разведка даже не усомнилась в достоверности поступавшей от агентов «развединформации» о дислокации германских войск на оккупированных территориях — дезинформация и полуправда были тщательным образом дозированы и выглядели вполне правдоподобно.

Для обеспечения широкомасштабной операции (под контролем абвера работали до 10 британских разведгрупп), получившей кодовое обозначение «Северный полюс», голландский филиал подотдела 4–Д/4 РСХА (гестапо) предоставил информацию о деятельности подпольных групп «Сопротивления». В Лондон ушли шифровки об установлении контактов с подпольщиками и просьбой прислать новых радистов в связи с расширением агентурной сети.

Транспортная авиация Королевских ВВС совершила сотни самолето—вылетов. В руки германских спецслужб попали тонны взрывчатки, сотни контейнеров со снаряжением, продуктами, боеприпасами и оружием — всего около 15 000 единиц стрелкового оружия (пистолетов, автоматов, ручных пулеметов и т. д.). Из 54 британских парашютистов, заброшенных в Голландию в качестве «подкрепления», 47 были арестованы и впоследствии ликвидированы».

«…Отделение абвера в Париже совместно с ВО «Испания» и «Португалия» провели успешную контрразведывательную операцию против действовавшей на севере Франции подпольной организации. Член ВО «Португалия», сотрудник А–3/Ф гауптман Крамер, еще в конце 1941 перевербовал некоего Германа, доверенное лицо британской «Сикрет сервис». Герман, интеллигентный и общительный человек, пользовался безграничным доверием своего куратора, внедренного в штат посольства Великобритании в Лиссабоне офицера английской разведки. В процессе работы с агентом—двойником между Крамером и Германом также установились доверительные отношения. Герман был венцем, свою австрийскую родину он покинул много лет тому назад по неизвестным мне причинам, видимо, это было связано с его шпионской деятельностью. Герман объяснял свое согласие работать на абвер желанием вернуться после войны в Вену, искупив вину работой на германскую разведку.

Вначале Герман передавал Крамеру донесения о распорядке работы посольства, давал словесные портреты и характеристики известных ему сотрудников миссии. Потом он регулярно оповещал нас о разведывательных миссиях, которые лиссабонский разведцентр британцев поручает своей французской агентуре. Функции самого Германа как секретного сотрудника английской разведки были не вполне ясны, по крайней мере, для меня. По всей видимости, он был главным доверенным лицом или даже резидентом большой агентурной разведгруппы во Франции. Не исключено, что он был «двойным» агентом еще до вербовки, т. е. работал на Англию и Германию до 1941 г. Вполне могло быть так, что мы имели дело с «тройным» агентом, впрочем, Крамер категорически исключал такую возможность.

Как бы оно ни было, но в 1942 от Германа поступила чрезвычайно ценная информация: во время одного из визитов к своему британскому работодателю, в посольский кабинет которого он имел свободный доступ, он видел множество донесений о местонахождении германских военных объектов, дислокации войсковых соединений вермахта во Франции, поступивших, судя по всему, от нескольких агентов. Герман получил задание во что бы то ни стало выяснить, о какой местности идет речь. Через некоторое время он действительно передал Крамеру адрес в предместье Парижа. Об этом была оповещена парижская штаб—квартира абвера, располагавшаяся в отеле «Лютеция». Крамер выехал на встречу с офицером А–3/Ф французского отделения контрразведки, майором Райле, подключившимся к операции на этом этапе.

Через некоторое время нам удалось внедрить секретного сотрудника в подпольную разведывательную организацию голлистов (речь, действительно, шла о мощной агентурной сети, работавшей на британскую разведку). Агент установил, что под парижским адресом скрывается своего рода разведцентр, куда стекается добытая в Северной Франции развединформация а уже после этого она переправляется в британское посольство в Лиссабоне. Секретный сотрудник абвера получил задание по возможности заполучить имена или адреса действовавших на севере французских агентов британской разведки. Генерал Штюльпнагель, главнокомандующий оккупационными войсками, в чьем подчинении находилось французское отделение Управления Аусланд/Абвер/ОКВ, подписал приказ, разрешающий проведение операции.

Немецкому агенту удалось переснять списки членов подпольной организации и узнать адреса промежуточных «почтовых ящиков» французов. В начале 1942 гестапо и СД произвели массовые аресты — всего было арестовано около 100 членов подпольной организации. Практически у всех арестованных были изъяты готовые к отправке донесения, эскизы и схемы военных объектов вермахта.

Все арестованные были отправлены в Германию. Это произошло потому, что в декабре 1941 г. Адольф Гитлер подписал секретный приказ под кодовым названием «Мрак и туман», согласно которому уличенные или заподозренные в шпионаже граждане Франции (насколько мне известно, этот приказ не распространялся на другие страны) подлежали незамедлительному препровождению в рейх сразу же после ареста. Предполагалось, что подобного рода акции устрашения должны были деморализовать французов.

Эта операция стала крупнейшим успехом абвера на Западе».

Абвер накануне вторжения

На одном из заседаний Международного трибунала в Нюрнберге советское обвинение представило членам суда заверенную копию свидетельских показаний фон Бентивеньи, касающуюся подготовки планов нападения на СССР.

«Показания

Генерал—лейтенанта вермахта, Франца фон Бентивеньи, бывшего начальника отдела А–3 Управления Аусланд/Абвер/ОКВ.

28 декабря, 1945 года.

О подготовке нападения на Советский Союз я впервые узнал со слов шефа абвера, адмирала Канариса, в августе 1940. В ходе приватной беседы, состоявшейся в служебном кабинете адмирала, Канарис сообщил мне о том, что Адольф Гитлер принял окончательное решение об отторжении «жизненного пространства на Востоке», сформулированное им еще в 1938 г. в Берлине на съезде гауляйтеров. Далее адмирал сообщил мне, что уже предпринимаются практические шаги по претворению в жизнь намерений фюрера, несколько дивизий вермахта переброшены с Запада и расквартированы вблизи советской границы. В конце аудиенции Канарис предупредил меня об абсолютной секретности прозвучавшей во время беседы информации.

В октябре 1940 опять—таки Канарис во время частной беседы сообщил мне о том, что по приказу Гитлера фельдмаршал фон Браухич и генерал Гальдер приступили к разработке оперативно—стратегического плана нападения на Россию. Тогда Канарис не уведомил меня о том, что все подготовительные мероприятия в этом направлении скрывались под кодовым названием «План «Барбаросса». Кодовое обозначение операции мне стало известно несколько позже и из других источников. Из поступавших, ко мне в служебном порядке документов было видно, как обрастает плотью скелет плана, упомянутого в разговоре со мной Канарисом. Войсковые соединения вермахта продолжали перебрасываться на Восток, вблизи германо—советской границы закладывались армейские склады с оружием, боеприпасами, горючим и продовольствием.

В ноябре 1940 я получил приказ Канариса активизировать контрразведывательную деятельность вверенного мне отдела в местах концентрации немецких войск на германо—советской границе. Согласно полученному приказу я отдал соответствующие распоряжения филиалам А–3 отделений абвера в Данциге,[6] Кенигсберге, Позене,[7] Кракове, Бреслау[8] и Вене.

В конце ноября этого же года мой отдел был подключен к разработке плана «Барбаросса» без официального уведомления о предстоящей в ближайшем будущем войне между Германией и СССР.

Руководители отделов Управления Аусланд/Абвер были официально извещены о грядущей войне с русскими в конце января или в начале февраля 1941 на одном из ежедневных оперативных совещаний в штаб—квартире адмирала Канариса. После совещания Канарис попросил нас, старших офицеров, остаться и сообщил, что со слов фельдмаршала Кейтеля Гитлер подписал приказ, предписывающий закончить все военные приготовления к началу мая 1941.

Канарис призвал нас лично проконтролировать проведение всех регламентных мероприятий, действуя в соответствии с персональными планами, полученными каждым руководителем отдела. На секретном совещании присутствовали адмирал Бюркнер, шеф иностранного отдела и одновременно заместитель Канариса, оберст (в настоящий момент генерал) Пикенброк, шеф А–1, оберст Лахузен, шеф А–2, оберст Остер, руководитель отдела «Ц» и одновременно начальник штаба адмирала Канариса, и я — Бентивеньи.

В мае 1941 в моем служебном кабинете оберст Остер ознакомил меня с письменным приказом оперативного отдела ОКБ, согласно которому А–3 предписывалось представить на рассмотрение руководства предложения по временному ограничению или даже запрету на передачу информации в первую очередь по дипломатическим каналам. На приказе стояла виза: «В связи с «Барбароссой». При вручении мне приказа за подписью генерала Варлимонта, заместителя начальника оперативного отдела ОКБ, оберст Остер разъяснил, что «Барбаросса» включает в себя все мероприятия, связанные с приготовлениями Германии к войне против СССР. По своему служебному положению и уровню допуска я не был ознакомлен с планом «Барбаросса» во всех подробностях. Общий замысел операции стал мне известен несколько позже благодаря устным и письменным донесениям, поступавшим в отдел, а также из прочих служебных и внеслужебных источников. Объемы поступавшей информации не позволяют мне сейчас вспомнить все подробности. В целом же могу заявить, что план «Барбаросса» представлял собой совокупность всех экономических и военно—политических приготовлений рейха к войне против Советского Союза.

В марте 1941 в рамках подготовки операции «Барбаросса» адмирал Канарис поставил боевую задачу перед отделом А–3:

1. Приведение в повышенную боеготовность всех формирований А–3, включая подразделения фронтовой разведки и контрразведки, и их откомандирование в соответствующие штабы групп армий на восточной границе рейха; активное противодействие русским разведслужбам.

2. Распространение дезинформации об укреплении дружественных связей с СССР и подготовке вторжения в Великобританию.

3. Проведение контрразведывательных мероприятий по соблюдению строжайшей секретности и обеспечению скрытной переброски войск к германо—советской границе.

Эти показания написаны мной добровольно.

С подлинным верно».

/Подпись/ Франц Эккард фон Бентивеньи.

«Штаб Валли–3»

За 5 месяцев до нападения на СССР адмирал Канарис подписал приказ по Управлению Аусланд/Абвер о формировании отделов военной контрразведки при штабах фронтов под кодовыми названиями «штаб Валли–1», «штаб Вал—ли–2» и «штаб Валли–3». Вновь сформированные штабы находились в непосредственном подчинении ОКВ и отдела «Иностранные армии. Восток» ОКХ. В свою очередь в ведении «штабов Валли» находились так называемые «подразделения фронтовой разведки».

«Штаб Валли–3» располагался в польском местечке Сулеювек, через некоторое время он был переведен в Винницу на Украину. С осени 1943 перемещался вслед за отступавшим вермахтом: вначале в Нойхоф, затем в восточно—прусские Николаикен и Харнекоп в 1944 и, наконец, в 1945 штаб передислоцировался в Страусберг (Баварские Альпы).

Начальником «штаба Валли–3» был назначен опытный офицер, кавалерист первой мировой войны, оберстлейтенант Хайнц Шмальшлегер. В разведке с 1935 — начинал службу референтом подотдела А–3 в венском отделении абвера. С июня 1941 руководил операциями спецподразделений абвер–3 на Восточном фронте.

В следственной тюрьме фон Бентивеньи дал подробные показания о деятельности «штаба Валли» и боевых операциях коммандос А–3 на оккупированных территориях:

«… Главной задачей, стоявшей перед «штабом Валли–3» к началу русской кампании, была аналитическая экспертиза трофейных архивов. После того как А–3/Ф приступил к боевому использованию подразделений фронтовой разведки, экспертизы были продолжены уже на основе оперативных донесений, поступавших с фронта от абверкоманд. Штаб производил сбор, изучение, обработку и оценку данных обстановки, составлял на основе полученной развединформации оперативно—тактические расчеты и докладывал командованию. Кроме этого на «штаб Валли–3» были возложены задачи обучения, подготовки и переподготовки командного и вспомогательного составов подразделений фронтовой разведки.

К 1943 внутренняя структура «штаба Валли–3» выглядела следующим образом:

Командная группа.

Оберст лейтенант Шмальшлегер (1–й заместитель — гауптман Крикендт).

Общее руководство, личные дела военнослужащих, организационные вопросы, планирование операций и доведение боевых задач до спецподразделений.

Аналитическая группа.

Гауптман Крикендт.

Анализ поступающей развединформации. Оповещение подчиненных структур. Составление оперативно—тактических расчетов и доклад начальникам отделов «Абвер–3» и «Иностранные армии. Восток» ОКХ.

Секция 1.

Изучение и обработка данных применительно к стоящим перед А–1 задачам. Составление докладных записок начальникам отделов «Абвер–1» и «Иностранные армии. Восток» ОКХ.

Секция 3/Ф.

Изучение и обработка данных применительно к стоящим перед А–3/Ф задачам: арест вражеской агентуры (место, время, персоналии), ведение агентурной картотеки, агентурные задания, перемещения агентов, ГВ—агенты, советские разведслужбы и стиль их работы. Составление меморандумов ОКХ и А–3.

Секция регламентирования повседневной жизни войсковых подразделений абвера и обучения личного состава.

Анкетные данные личного состава, боевое использование абвергрупп. Сбор методического материала для курсов переподготовки, составление учебных программ. Доукомплектование, и обновление материально—технической базы.

Военно—топографическая группа.

Гауптман Крикендт.

Ведение оперативной карты боевых действий абвер—групп; составление карт—схем агентурных операций русской разведки; карты—схемы перемещений агентов—радистов, ГВ—агентов и доверенных лиц абвера; карты с обозначением предполагаемого местонахождения вражеских резидентур; сбор учебно—картографического материала.

Радиогруппа.

До 1942 включительно совместно с А–1, затем раздельно.

Связь со всеми абвер группами, оснащенными коротковолновыми радиостанциями.

Транспортная служба.

Профилактика и ремонт подвижного состава подразделения фронтовой разведки.