"Федор Кнорре. Оля (повесть) " - читать интересную книгу автора

обычном месте, и калитка была изнутри заперта на железную петлю, заткнутую
деревянным колышком. Володя вытащил колышек, все вошли во двор и стали на
все голоса звать Танкреда, но он не показывался.
Ребята разбрелись в разные стороны, стали его искать, а дядя Сеня зашёл
в соседний дом и там выяснил, что сонная баба с мужем уехали в деревню. Уже
недели две как уехали и, наверное, теперь уже скоро вернутся.
И тут появился Танкред, выполз из узкой щели между сараем и забором,
где он почему-то прятался, и медленно подошёл к колодцу. Все ужасно
обрадовались, но он ни на кого почему-то не обращал внимания.
- Погодите-ка бесноваться, - сказал дядя Сеня. - Он, кажется, пить
хочет.
Мальчишки нашли у сарая жестянку с проволочной дужкой. На дне там
запеклось какое-то чёрное варево вроде смолы. Они привязали банку к
колодезной верёвке, добыли воды и поднесли Танкреду.
Он сразу стал пить, но очень медленно и будто нехотя.
- Когда вы тут были последний раз? - спросил дядя Сеня.
Ребята даже не сразу поняли: что, что? И вдруг их как кипятком
обварило: в самом деле, они как-то не могли припомнить, когда тут были в
последний раз. Когда? Кажется, в тот раз, когда сонная баба рассказала про
живодёра Капитона и все так возмутились, что сперва фельетон решили писать,
а потом стали разыскивать Мыльниковых! Да, наверное, кажется, возможно, что
в тот раз! Ведь это как будто недавно, а вроде и давно было... Конечно, ведь
никто не мог знать, что она уедет, да ещё запрёт калитку!
Танкред немного попил и остановился, как-то задумчиво глядя на воду -
её ещё много осталось в жестянке. Правда, поверху плавала какая-то труха и
дохлая сухая бабочка. Эту воду выплеснули и достали свежей, но Танкред вдруг
повернулся и пошёл к калитке, не обращая внимания на то, что его гладят,
уговаривают и рассказывают, до чего ему теперь будет хорошее житьё.
Он подошёл к калитке, царапнул её лапой, отворил и вышел в переулок.
- Не нравится мне он что-то! - задумчиво сказал дядя Сеня, глядя ему
вслед.
Ребята догнали Танкреда, окружили его, уговаривая, чтоб он не обижался,
что они его вроде забросили, ведь для него же старались.
Так они все за ним шли и шли, пока он не привёл их на луг, куда его
прежде водили гулять, он всё шёл и шёл, как глухой, не оборачиваясь, сколько
его ни звали.
Посреди луга, среди маргариток, одуванчиков и травы с султанчиками, он
наконец оглянулся, остановился и сел. Оля опустилась на колени с ним рядом,
заглядывала ему в глаза, гладила его, и видно было, что он её узнаёт, но как
будто все ему мешают и ему хочется от всех отделаться, не обижая. Он нехотя
обвёл всех взглядом, точно придумывая, как ему поступить, и наконец
придумал: вздохнул, собираясь с силами, и вдруг поднял и протянул Оле свою
большую, мохнатую лапу, хотя она его не просила. И позволил её подержать
немножко.
Ребята даже не успели этому обрадоваться, как он отдёрнул лапу, встал и
опять пошёл от них, не оборачиваясь. Странное дело: он был не грустный, не
обиженный, просто как будто у него было неотложное дело где-то в другом
месте, а его тут задерживают.
Он уходил сквозь высокую траву, птички выпархивали у него из-под носа,
трава на лугу ходила волнами от ветра, а он медленно уходил и уходил от всех